Газета Завтра 816 (80 2009)

Газета

Александр Проханов ПРОЩАЙ, РАКЕТА! Отрывок из романа «Теплоход «Иосиф Бродский»

Переговоры Барака Обамы с Дмитрием Медведевым, которые проходят под флагом "перезагрузки", зеркально воспроизводят переговоры Буша-старшего с Горбачевым, проходившие под флагом "перестройки". И тогда мы видели братание двух президентов во время переговоров по стратегическим вооружениям. Чем закончилась "перестройка", известно: уничтожением великой красной державы, разгромом армии, резким ослаблением ракетно-ядерного щита страны. В сознании российской общественности сегодняшние переговоры Обамы и Медведева вызывают мучительный ряд воспоминаний и ассоциаций, порождают

глубинные подозрения и страхи. В романе Александра Проханова "Теплоход "Иосиф Бродский", который выходит в издательстве "Алгоритм", есть эпизод, где в угоду американцам Россия прощается со своей последней ядерной ракетой. В какой степени фарс и жуткий сюрреализм сцены из этого романа пророчествуют о грядущем для России ядерном разоружении?

УТРОМ ШЁЛ ДОЖДЬ, теплый, шумный. Звенел по железу палубы, окутывал корабль пышным облаком брызг. Река кипела, шумела, покрытая рябью, растревоженная ветром, с серыми вмятинами, с затуманенными, неразличимыми берегами, мимо которых проносились длинные космы дождя. Тучу пронесло, ярко, слепяще брызнуло солнце. Ближние холмы и далекие рощи стеклянно засверкали, по лугам побежали ликующие, полные блеска волны. Вились на холмах дороги, пахло цветами, свежестью, молодой жизнью. Корабль, белоснежный, умытый, мощно и великолепно плыл среди сверканья, под высокой пылающей радугой, один конец которой окунался в Волгу, впитывал воду, превращая ее в сочное многоцветье, а другой высоко выгибался над чудесной далью. Корабль скользил под этим небесным великолепием, словно стремился в райскую страну, где нет болезней, печалей, а вечная благодать.

Пассажиры вставали поздно, истощенные ночными неистовствами. Не все выходили к завтраку. У многих были опухшие лица и набрякшие подглазья. Не всем удавалось с помощью пудры и грима скрыть ссадины, убрать разоблачительные синяки, замаскировать прикушенные губы, умягчить следы чьих-то зубов и когтей.

Американский посол Киршбоу держался за бок, и было видно, что ему трудно дышать. Под глазом у него наливался огромная слива, и на вопрос Есаула, что произошло с глазом господина посла, тот уклончиво ответил:

–  Василий Федорович, в меня попал небольшой метеорит. Видно, мы проплывали зону метеорных дождей.

В это время мимо проходила молодая корабельная служительница, сияющая утренней свежестью и невинностью, вся в белом, с золотыми позументиками. Увидев посла, она сделала вежливый книксен, чем ужасно напугала Киршбоу, как если бы хотела ударить его под дых. Это не ускользнуло от внимания Есаула. Желая развлечь чем-то испуганного дипломата, он произнес:

–  Взгляните, господин посол… Видите, вон там, вдалеке… - Он указывал на дальний, медленно приближавшийся луг, среди которого возвышалось нечто стройное, великолепное, сияющее, похожее на колокольню Ивана Великого.

–  Что это?
– спросил посол, опасливо глядя вслед стройной вежливой барышне.

–  Если вам интересно, это последняя баллистическая ракета России, подготовленная к уничтожению. Сегодня русский народ прощается с ракетой, которую вы, американцы, нарекли "Сатаной". Если хотите, можете принять участие в праздничном действе. Думаю, в Госдепартаменте оценят ваше рвение, когда прочтут донесение о полном ракетном разоружении России. Видите, мы умеем держать слово, господин посол. Нам можно было верить во все эти годы, и мы бы продолжали держать слово, если бы Госдеп согласился с третьим президентским сроком.

–  О третьем президентском сроке не может быть и речи, - строго отрезал посол.
– Но на ракету готов взглянуть.

Теплоход бросил якорь посреди разлива, и стремительный катер понес Есаула, посла Киршбоу и министра обороны Дезодорантова к берегу, где в лугах возвышался белый бивень ракеты.

Посреди цветущего луга,

у открытой шахты, окруженная колокольчиками, лютиками и ромашками, стояла ракета, гладкая, цвета слоновой кости, уходя в высоту, увенчанная конусом боеголовки. Вокруг было множество людей, участвующих в торжестве, явившихся из дальних и ближних мест, чтобы проститься с последней баллистической ракетой России. Вновь прибывших гостей усадили на почетное место, на простую деревенскую лавку, устланную цветастым половиком, на мягкие, расшитые шелками подушки.

–  Ритуал прощания, господин посол, будет совершаться в древнерусской традиции, которая, после семидесяти лет безбожия и бездуховности, постепенно возвращается в души людей, благодаря, в том числе, стараниям режиссера Никиты Михалкова.
– Есаул старался "окать", чтобы у Киршбоу, любителя всего русского, подлинного, с самого начала возникло ощущение славянского праздника.
– Сама ракета побуждает людей, особенно крестьянок из соседних деревень, видеть в ней фаллический символ. Покуда она находилась в шахте, много бездетных женщин приходило потереться об нее животом, чтобы избавиться от бесплодия. В соседних хуторах и селах бегают белокурые ребятишки с заостренным темечком, напоминающим боеголовку.

–  О какое место терлись животами женщины?
– поинтересовался посол.

–  В основном о титановые сопла и рули. Но некоторые - о разделяющиеся боевые части.

Посол внимательно слушал, что-то записывал в книжицу. Видимо, готовил записку в Госдепартамент.

На лугу, между тем, начинался праздник. Появился оркестр народных инструментов, состоящий из бывших офицеров ракетно-космических войск. Генералы, полковники, подполковники, все в домотканых холщовых рубашках с вышивками и красными ластовицами, заиграли на свирелях и тростниковых дудках, на деревянных ложках и коровьих рожках, на свистульках и сопелях. Их головы украшали веночки полевых цветов. Они были похожи на Лелей с лучистыми глазами сельских пастушков. Заливистыми тенорами выводили:

Во поле ракетушка стояла,

Во поле бесхозная стояла.

Люли, люли, стояла,

Люли, люли, стояла…

–  Видите ли, мы разработали широкую программу ликвидации ракетно-ядерного потенциала России, - пояснял Есаул.
– Теперь вы, американцы, можете спать спокойно. После сегодняшнего дня больше ни одна русская ракета не будет вам угрожать, и все ваши усилия могут быть направлены на борьбу с "Аль-Кайдой", которая переходит от использования "Боингов" к применению ракет средней дальности. Мы же окончательно превращаемся из ядерной державы в "страну березового ситца", как писал великий русский поэт Есенин.

На лугу появились конструкторы, испытатели, директора ракетных заводов, все в долгополых сарафанах, в кокошниках, некоторые накинули на плечи расписные платки и шали. Стали водить вокруг ракеты хоровод, увивали ее лентами, украшали свежими березовыми ветками. Их лица светились наивным счастьем. Высокими, нежными, как у девушек, голосами пели:

Некому ракету снаряжати,

Некому родную запущати.

Люли, люли, снаряжати,

Люли, люли, запущати…

–  Мы приняли ряд законов, облегчающих трудоустройство бывших ракетчиков.
– Есаул старался говорить медленно, чтобы посол успевал записывать.
– Некоторые стали заниматься промыслами и ремеслами, вяжут туески и плетут корзины. Другие начали осваивать опустевшие ракетные шахты, выращивают там шампиньоны. Третьи, и их большинство, образуют фольклорные коллективы и ансамбли песни и пляски. Один из них выступает перед вами, господин посол. Можно было бы продумать программу обмена подобными коллективами между Россией и США. Мы охотно примем у себя ансамбль индейцев, исполняющих "танец орла".