Газета Завтра 877 (36 2010)
Шрифт:
Увы, подобных семейных коллизий хватает в жизни каждого человека. Но, повторяю, неужели это всего лишь один из множества уходов из семьи всемирно известных писателей, актеров, ученых, политиков? Тогда почему такой страх в правительстве? Почему Львом Толстым занимаются Победоносцев и Столыпин? Автор величайших романов "Война и мир", "Анна Каренина" что-то там не поделил в семье, ну и что? Кого, кроме обывателей, интересуют обычные семейные страсти? Стали бы Иван Бунин или Василий Розанов размышлять об обычном семейном разладе?
Павел Басинский прекрасно описал весь семейный путь Льва Толстого. Не постеснялся процитировать самые греховные и порочные мысли молодого Толстого о девках, о неудержимой плотскости графа и одновременно (а вернее, напрямую связанной с
Затем был долгий, примерно пятнадцатилетний семейный мир счастья, лучший творческий период, рождение большинства детей. Так бы и шла жизнь до конца, всемирное признание, постепенное затухание, почет и старческий уют великого писателя и богатого помещика. И даже, случись у такого гения семейная драма, уход из семьи, кто, кроме бульварной прессы, кинулся бы его описывать? Да и что описывать? В книге масса примеров поздних мелких, скорее платонических, увлечений и Льва Николаевича, и Софьи Андреевны, свод осуществлённых и потаённых романов. То, что любят нынче читать "умные и чуткие женщины". Но ведь не эти же романы привели к уходу Толстого из Ясной Поляны? Не они накалили отношения между Львом Николаевичем и Софьей Андреевной?
Дотошный Павел Басинский сам подробно рассказывает читателю, что все семейные скандалы в основном проходили на финансовой почве. Сначала раздел имущества при живом владельце. И какого имущества?
Забудем на момент, как забывали и его родственники, что Лев Толстой — русский гений. Павел Басинский вводит нас в помещичий мир Толстого, владельца десятка имений — от самарских земель до тульских и прочих. Одни имения не приносили твердого дохода, другие были высокодоходными, но всё это не сопоставимо с небольшим доходом большинства русских гениев, от Пушкина до Достоевского и Чехова. Дальше Басинский же и описывает, как настойчиво требовали при жизни писателя иные его дети своей доли в имуществе. И своего добились. Не будем ни осуждать, ни восхвалять Софью Андреевну: как почти всякая мать, она всегда на стороне детей. Это дети лишили отца при его жизни всякого имущества. Представьте сегодня любого крупного писателя, которого при жизни семья лишает всего имущества. Как-то жутковато становится.
Может быть, это лишение имущества и привело к трагическому исходу? Представим на момент, что Лев Толстой уходит из дома (по любым причинам) владельцем всего своего имущества. Выбирает, к примеру, свой московский дом, или самарское имение, или ближайшее имение в Николо-Вяземском. Переезжает туда и просит близких на время к нему не приезжать, оставить в покое. Скорее всего, так и было бы. Но у него не было своего места, куда можно уехать, — вот он и метался от Оптиной пустыни к Шамордино и Козельску. Неимущий старик...
К старости все его любовные страсти уходят. Казалось бы, мир и покой. Но отношения в Ясной Поляне накаляются всё больше и больше. Приводят к уходу из дома. В чём дело?
И опять Павел Басинский не скрывает: главной пружиной конфликта было тайное завещание Льва Толстого. Почему конфликт, почему тайное завещание? Всё имущество у отца отобрали — значит, пей-гуляй. Как пишет Басинский, дети проигрывали в карты многие тысячи золотых рублей, тут же и цыгане, и те же девки. Но если что, крупно задолжав, дети опять идут к мама, ведь она распоряжается доходами от почти всего литературного творчества своего мужа. А это тоже, по сведениям Басинского, в целом стоит миллион золотых рублей. Читая книгу, приходишь к выводу, что, оставь все свои доходы Лев Толстой жене и детям, или же составь при жизни неотменяемое завещание на все литературные доходы тем же детям, — ему не пришлось бы уходить из дома, или же его уход не был воспринят ими так трагично.
Все мои предположения, даже оспаривающие Басинского, выходят из его же детальной хроники жизни писателя. То есть он сам дает в руки своим оппонентам факты, за что ему честь и хвала. К примеру, он перечисляет все действительные и мнимые суицидальные попытки Софьи Андреевны, споры и даже резкую ругань детей. И всё или из-за возможного завещания,
Главный вопрос, не до конца проясненный в книге: зачем самому Толстому нужны были эти завещания и права на свои сочинения? Из-за чего он ушел из Ясной Поляны?
Неужели из-за того, что Толстой не выдержал мировой славы? Из-за своей психологии беглеца? Из-за непонимания в семье? Мнение Софьи Андреевны, высказанное уже после смерти мужа, понятно: "Что случилось, непонятно, и навеки будет непостижимо".
Крайне уважительно относясь к книге, я отвергаю мнение самого Басинского о Толстом, как большом ребенке, о его комплексе беглеца и главенстве семейной истории в причинах ухода.
Остается еще одна подробно разобранная в книге "Бегство из рая" часть жизни Льва Толстого — его отношения с В.Г. Чертковым. И опять же, приводится масса данных, выдержек из писем, но так и не понять, чем же являлся Чертков для писателя. Ценители "голубизны" опять могут поднять свою любимую тему. Мол, тайная гомосексуальная любовь. У Басинского, явно стоящего в споре семьи Толстого с Чертковым на стороне Софьи Андреевны, всё же есть и признание в фанатичной преданности Черткова Льву Толстому, признание его полного бескорыстия, но при этом всё та же старая советская концепция полубезумного, ограниченного "толстовца". Он даже не раз сожалеет, что Толстой был вынужден "подчиняться догматизму Черткова", постоянно упрекает самого Толстого за чрезмерное послушание этому ограниченному человеку. И на самом деле, что бы представлял Чертков без прав, данных ему Львом Николаевичем? Чего стоит этот фанатик и догматик без имени Толстого? Зачем был нужен Толстому этот ограниченный упрямый фанатик? Басинский чего-то не договаривает. Фантазия у читателей может гулять в любую сторону.
Всё правильно, Чертков без имени Толстого не нужен, только без какого имени и какого Толстого? Черткову не нужен был гениальный автор "Войны и мира" и "Казаков". Не нужен был писатель, помещик, семьянин, просто хороший человек. Ему нужен был пророк и провидец, мессия, духовный лидер.
Вот этой существенной главы в книге и не хватает. Под условным названием "Русский Будда". Не гениальный творец "Войны и мира" пугал царские власти и церковь. И даже не ради гениального писателя собирались студенты в защиту Толстого. Не из-за его прозы боялись народных волнений. И даже не резкие социальные статьи вызывали боязнь властей и церковников. И завещание тайное, отнимающее у детей права на литературные доходы, было не в пользу лично Черткова или какой-то группы сектантов.
Уверен, ушел из Ясной Поляны великий старец прежде всего потому, что стало невозможно соединять две жизни: жизнь писателя, помещика и семьянина и жизнь великого пророка, мыслителя, возможного зачинателя нового религиозного учения. И в этом случае конкретные фигуры были взаимозаменяемы. Вместо Черткова мог бы быть Бирюков или Булгаков. Даже вместо Софьи Андреевны кто-то другой, но противостояние было неизбежно.
Вроде бы Павел Басинский справедливо пишет: "К началу 1890-х годов Толстой перерастает самого себя. Он уже не был просто мужем и писателем. Толстой становится колоссальной духовной величиной, влияние которой в России сопоставимо только с властью царя и православной церкви. (Замечу, что это мало связано с его авторством великих романов и повестей. — В.Б. )