Газета Завтра 887 (46 2010)

Завтра Газета Газета

Все приезжающие сюда с детьми родители жили первоначально на испытательном сроке, их знакомили с монастырским уставом, внутренним распорядком и режимом дня. Те, кого что-то не устраивало, уезжали сразу, те, кто решился остаться, — писали соответствующие прошения, ребенок оформлялся на обучение в общеобразовательную школу в соседнем поселке. Если родители не имели возможности жить при монастыре, то через органы опеки и попечительства оформляли опеку на настоятельницу. Таким образом, деятельность монастыря находилась под постоянным контролем как органов образования, которые, кстати, неоднократно отмечали высокий уровень подготовки монастырских воспитанников, так и органов опеки и попечительства, которые курировали находящихся в монастыре несовершеннолетних. Но

бдительнее всех педагогических комиссий был контроль со стороны родителей, тем более, что далеко не все чада были из неблагополучных семей. В последнее время наоборот появилась тенденция, когда вполне благополучные родители, желая оградить подростка от соблазнов мира сего, определяли его на учебу в монастырь, и хоть насельницам это доставляло массу хлопот, приходилось все терпеть ради богоугодного дела — воспитания детей в христианской вере.

Количество воспитанников и воспитанниц было в среднем около 35-40 детей на протяжении всего времени существования приюта. Причем ежегодно убывало по 5-7 человек и на их места столько же прибывало, и никто не видел в этом никакой проблемы. Если что-то не устраивало родителей или ребенка, то они могли в любое время заявить об этом монастырскому руководству и уехать восвояси. Кто-то из детей уезжал поступать в учебные заведения после 9 или 11 класса, а кто-то и оставался в монастыре насовсем. Как правило, из 7-8 девочек одна или две оставались в обители осознанно, достигнув совершеннолетия, остальных, можно повториться, силком никто не держал, самое большее, это могли провести назидательную беседу напоследок и сказать, что если будет в жизни сложно — можно всегда вернуться, на святых вратах обители написаны слова Спасителя: "Приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы".

Из статьи "Боголюбово: правда и домыслы", опубликованной на сайте "Православный воин" .

В жертву приносятся самые чистые. Это хорошо известно всем христианам, воспринявшим христианство как живую жизнь, со всей ее трагической подлинностью, со всем великолепием жертвенного подвига и неизменной связью с Богом, а не как отвлеченную "истину". Порой случается, что сквозь злую коросту наших предубеждений, греховных немощей и страстей, сквозь погруженность в мiрскую суету, стремительно съедающую драгоценные дни, отпущенные для покаяния, вдруг нежданно проступает иная, подлинная Реальность, таящая в себе скрытый метафизический смысл, казалось бы, простых и понятных земных событий. Прикасаясь к этой Реальности, мы вздрагиваем от ужаса и от величия трагедии жизни и смерти, начала и конца, предательства и подвига — той жизненной мистерии, которой вот уже больше двух тысяч лет и в центре которой — Крест.

Боголюбово, бесспорно, один из метафизических центров русского пространства и русской истории, освященный кровью святого благоверного князя Андрея Боголюбского — основателя русской монархии. Став невинной жертвой подлого заговора, он открывает собою мистический монархический цикл священного царства по имени "Россия", тот цикл, что завершается точно таким же жертвенным подвигом святого царя-мученика Николая Александровича с его венценосным семейством. Кровь первого русского монарха порой все еще проступает на светлой поверхности древней каменной кладки, и это несомненное чудо, о котором знают здесь абсолютно все.

Я полюбил Боголюбово с первого вздоха, едва переступив за его святые врата. Полюбил его древнерусскую основательность; говорящую о вечности, излучающую дыхание Духа, древнюю силу его стен и соборов, мощно висящую над головой небесную голубизну куполов. Мелодичный перезвон колоколов, сопровождающий жизнь обители почти все светлое время суток. Пряные древние запахи протопленной печки и ладана. Радостный полет его сестер, всегда приветливых, гостеприимных тружениц, радетельниц обители. Простых русских людей, что молятся и трудятся во славу Божию.

Боголюбово — это чудом сохранившийся и сохраняемый всеми

силами островок исконно русской жизни. Духовник обители со своим неизменным посохом, согбенный летами и вместе с тем какой-то необычайно легкий, молитвой и неусыпным бдением удерживает, не дает потухнуть лампаде древнего русского духа и благочестия. Он открывает путь ко Христу тысячам людей, прошедшим сквозь войну, кровь и слезы генералам и офицерам; впавшим в отчаяние от безысходной роскоши богемной жизни фотомоделям и актерам; не имеющему ни гроша за душой, привыкшему к нищете как к воздуху простому народу. Все эти порой совсем потерявшие себя осколки мiра, попадая сюда, вдруг находят нечто, что не выразишь словами, вопреки всему вдруг обретают смысл жизни. Ощущая этот смысл, они обретают себя — и цветущая, созидаемая каждодневным неимоверным трудом русская жизнь дает на истерзанной, но ублаженной новыми трудниками матери-земле свои маленькие робкие всходы.

Теперь их пытаются вытоптать, вновь залить бетонным раствором, дабы не смел больше этот странный народ обретать свою память и желание снова, сидя на жалких развалинах, созидать свою, казалось бы, навсегда убитую жизнь. "Тайна" указа, властной административной рукой удаляющего "на покой" архимандрита Петра, проста и ясна всем без дополнительных объяснений.

Еще пройдет многотысячный крестный ход, еще будут стоять у властных коридоров делегации ходоков с петициями и прошениями, еще будут умолять и требовать, плакать и молиться, надеяться и верить, поражаясь бездушию и безнаказанности клерков в рясах. Но странно: почему-то кажется, что в высшей, метафизической реальности все обстоит иначе. В каком-то высшем смысле боголюбовцы всегда видели эту реальность. Ибо, естественно, не могли забыть о бывшем несколько лет назад чудесном видении сияющего, в полнеба креста над куполом главного собора обители.

Ужели главная жертва принесена, страница истории перевернута? Неужели теперь насельниц небольшим партиями станут удалять куда-нибудь подальше, с глаз долой, лишь бы не донимали своими неуместными ревностью и аскетизмом? Ведь детей уже удалили, напоследок поиграв ими, вымучивая "дело" о "насилии над несовершеннолетними". Неужели сестры, жившие в этой общине с отроческих лет, толком не зная никакой другой жизни, вновь, как уже когда-то случилось, окажутся на вокзале без пристанища и крыши над головой, или в лучшем случае — где-нибудь "на Чукотке"? Неужели церковная бюрократия может праздновать славную победу над "цитаделью фундаментализма"? Асфальтоукладчик уложил очередную порцию асфальта. И ведь как ровно получается…

Андрей Фефелов О ТОМ, КАК ОТЕЦ ДИАКОН «ОТМИССИОНЕРИЛ» САМ СЕБЯ...

Недавно преподаватель Московской духовной академии, целибатный диакон Андрей Кураев, выступая перед семинаристами, окончательно потерял контроль над речью.

Призывая будущих священников правильно выбирать спутницу жизни, он закончил следующей "душеспасительной" сентенцией: "Студентки регентского отделения — это девушки православные, в основном из поповских семей. Она тебе будет всю жизнь лысину протирать: "А у меня папа так не делал, а мамочка так не советовала, это можно есть, а это нельзя есть, сюда целуй, а сюда не целуй", и так далее… Поэтому уж лучше, ребята, по-миссионерски вам скажу: идите в город и на дискотеке найдите неверующую девочку. Отмиссионерьте её и катехизните по самое не могу!.."

Попавшая в Сеть видеозапись этого выступления произвела эффект взорвавшейся цистерны с нечистотами, породив волну непристойного хохота и шквал скабрезных комментариев.

Сторонний человеколюбивый наблюдатель, не имеющий представления о трансмутациях столичного слоя "православных интеллектуалов", подумает, вероятно, что означенный диакон попросту был пьян. Увы, такое благодушное объяснение не учитывает того духа и того умонастроения, которые царят в кружке "миссионерствующих".