Газета Завтра 889 (48 2010)

Завтра Газета

Наземные части располагались в военных городках, большей частью вдоль линии железной дороги Чита—Забайкальск, обеспечивающей прямой выход в соседний Китай, соответственно и из Китая в Россию. Всё было продумано, обустроено, содержалось в полной боевой готовности. И совсем не страшно было жить в 70-е-80-е годы прошлого столетия за этим щитом, хотя южный сосед и бряцал оружием, именуя Советский Союз "врагом номер один". А на китайских географических картах территория Забайкалья изображалась не иначе как китайская. А что сейчас?

Неподалёку от Цугола располагается станция Степь, где ещё недавно дислоцировалась военная авиация, сегодня её здесь нет; и брошенные ангары с

распахнутыми настежь воротами как будто, подчёркивают, что грозные боевые машины сюда уже никогда не вернутся. Причиной экстренной эвакуации самолётов под Читу, расположенную более чем в пятистах километрах от границы, послужила авария на котельной в декабре 2009 года, когда в лютые морозы без тепла остался военный городок со всеми многоэтажными домами офицерского состава. И дабы не загружать себя дальнейшими заботами о содержании жилого фонда и котельной, из высших, так сказать, политических соображений, высокое командование взяло и передислоцировало воинскую часть подальше от этих "гиблых мест".

В пятидесяти километрах от "правительственного" моста лежит станция Мирная. В 60-е-80-е годы здесь располагались многочисленные воинские подразделения: мотострелковые, танковые, артиллерийские. Трёх-пятиэтажные казармы, автопарки, складские помещения, стрельбища и полигоны для тактических учений, более десятка пятиэтажных жилых домов (ДОСов) для офицеров и их семей. В 90-е годы военные ушли, бросив здания и сооружения на произвол судьбы. Военный городок стал превращаться в руины. И теперь взору открываются остовы полуразрушенных казарм и ДОСов. Будто враг лихим набегом поверг всё в развалины, на фоне которых можно снимать фильмы о войне. Только не враг порушил здесь всё, а те, кто бросил военный городок на произвол судьбы, кто свои оборонительные рубежи своими же руками и уничтожил, сделав это за неприятеля.

Далее на юг, в десятке километров, станция Безречная — мощный гарнизон, которой был представлен артиллеристами, танкистами, мотострелками, военными лётчиками. Сердце кровью обливается у тех, кто бывал здесь раньше, кто проходил здесь воинскую службу. На месте военного городка — груды битого кирпича, куски бетона, бурьян. На протяжении полутора десятков лет разрушались пятиэтажные казармы, штабные помещения, артиллерийские склады, автопарки, котельные. Миллионы весомых советских рублей, вложенных в их строительство, повержены в прах. Лишь остатки бетонного забора указывают на то, что когда-то здесь дислоцировались защитники Родины, мощи которых боялись наши нынешние друзья.

И дальше, по обе стороны дороги, на всём обозримом пространстве степи, вплоть до границы остовы зданий и армейских сооружений, брошенные доты и целые укрепрайоны, разрушенные и никому уже не нужные. А когда-то были они "не по зубам" любому противнику и, зная об этом, в самые тяжкие дни Великой Отечественной войны самураи не осмелились напасть на Советский Союз, предпочитая хранить нейтралитет. И после войны эта мощь и сила охлаждали пыл и агрессивные амбиции супротивной стороны, обеспечивая мирный труд страны. Без всякой рекламы и широкомасштабной пропагандистской шумихи, так как истинная сила в "пиаре" и "бряцании оружием" не нуждается.

Безусловно, забайкальцы хорошо знают дружественное отношение к нашей стране южного соседа; самые доброжелательные отношения сложились между народами наших стран, где нет никакой агрессивности и амбициозности. Но, как говорится, "порох всегда надо держать сухим", только так нас будут уважать, только так будут укрепляться наши равноправные, добрососедские отношения.

А теперь южные ворота страны, если и защищены, то только номинально. Более того, на сегодняшний день упразднён Сибирский военный округ, его штаб, находившийся в городе Чите, переносится в Хабаровск, что ещё в большей мере ослабляет Забайкальское направление.

А если уповать на ядерное оружие, как главный аргумент в защите наших рубежей, то "долбануть" этим оружием придётся по собственной территории, так как сдержать противника, ринувшегося через границу, будет просто некому. Одной армии, оставшейся в Забайкалье, на территорию, равную крупной европейской стране, мягко говоря, явно недостаточно.

Рассчитывать на то, что население с оружием в руках выступит на защиту своей малой родины, как это было в годы гражданской войны, весьма сомнительно. Убогие сёла и посёлки юга Забайкалья за последние 20 лет обезлюдели. Кто-то уехал подальше от этих мест, кто-то умер. Многие спились и деградировали. Да и о каком патриотизме, любви к Родине можно говорить, когда за последние два десятилетия люди здесь лишились всего. С развалом колхозов и совхозов они потеряли работу и уверенность в завтрашнем дне. Их дети лишены возможности получить качественное образование, а сами они — нормальное медицинское обслуживание и зачастую средства для существования. А главное, потерян смысл жизни, и не чувствуют они отеческую заботу государства о себе. Поэтому и защищать-то им и нечего. Собственное убогое жильё, развалины животноводческих ферм, зернохранилищ, ремонтных мастерских, пашни, заросшие сорной травой и кустарником, особых патриотических чувств не вызывают.

... В одной советской песне о гражданской войне были такие слова: "... мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!", но, видимо, такие слова нашему высшему военному руководству неизвестны, а если и известны, то смысл их непонятен.

г.Чита

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Вопрос, предложенный на всенародной дискуссии, требовал детального обсуждения. Граждане судили-рядили, кто из двоих обсуждаемых лучше, более гуманен: тот, кто убивал и расчленял людей, то есть убийца, или тот, кто съедал убитых, то есть каннибал. Да, если бы вопрос ставился о человеколюбии, то можно было бы здесь в том смысле изловчиться, что всё-таки тот, кто убивает, проявляет жестокость к людям, и любви тут нет. А вот тот, кто ест, тот как раз людей любит. Странною пусть любовью, но всё-таки его к людям именно тянет. Элемент любви (и какой!) тут налицо.

Решить, кто же из двоих обсуждаемых лучше, нелегко. Посудите и вы. Тот, кто убивал и расчленял, всё-таки не каннибал. Он жесток по отношению к жертве, но не глумится над умершим, да, принявшим смерть из его рук, но это оставим за скобками. Речь не о том. Как ни парадоксально звучит, но данное обстоятельство в рамках дискуссии не принципиально.

Тот, кто ел убитых, всё-таки не убивал их. Знающие каннибала люди говорят, что он достаточно мягкий человек, интеллигентный, и муху не обидит, пока та жива. А тот, кто застрелил, зарезал, задушил, — причинял страдания.

Выслушав аргументы сторон, группа дискуссантов разделилась на два лагеря. Одни с пафосом утверждали: каннибал лучше убийцы и потрошителя. Это же очевидно! Он никого не убивал! До него уже дельце обтяпали.

Другая группа граждан была непреклонна в своём мнении: убийца — лучше, благороднее каннибала. Мёртвый человек не может оказать никакого сопротивления. Глумиться над телом может только нравственно небезупречный человек. И есть все основания полагать, что каннибал именно таким и является. Хотя нужно все-таки ознакомиться с характеристикой с места работы, не судить сгоряча, огульно, возможно, он будет аттестован и с положительной стороны.