Газета Завтра 897 (4 2011)

Завтра Газета

А чего дождался Владимир Владимирович от любимых им поляков? Ярослав Качиньский, брат-близнец погибшего президента, 11 января заявил о докладе Международной авиационной комиссии, расследовавшей обстоятельства катастрофы польского самолёта под Смоленском 10 апреля прошлого года: "Доклад возлагает всю вину на польских пилотов без каких-либо доказательств. Это насмешка над Польшей". И премьер Дональд Туск объявил доклад "неприемлемым". А министр юстиции Кшиштоф Квятковский поддержал ранее высказанное Качиньским желание, чтобы новое расследование провели американцы. Вот так они твердят и о Катыни 1941 года: никаких доказательств... неприемлемо... насмешка... немцам, истребившим 6 миллионов поляков, верим, а вам, положившим 600 тысяч душ за наше освобождение от них, — ни на грош... Смысл этого очевиден: а не писал ли Путин одной рукой покаяние за Катынь-1, а другой — не готовил ли Катынь-2? И есть поляки, которые будут добиваться признания этого.

Путин

сказал, что таких пожаров, такой засухи, как минувшим летом, в России не было тысячу лет. Таких пожаров, может, и впрямь не случалось. Но после того, как вы уничтожили 25 тысяч колхозов с их тракторами, мелиорацией, пожарными командами, лесными полосами, когда превратили в пустыри 45 миллионов гектаров пашни, на которых поднялся просто огнеопасный бурьян-сухостой, как же после этого жарким летом не вспыхнуть пожару? Он и прошелся по Руси: от Иркутска до Рязани, где вы, тов. Путин, собственноручно вылили с вертолёта две бочки воды и погасили пылающий лес.

Да, таких страшных лесных и полевых пожаров, может, и не было. Но засухи и сопутствующий им голод за тысячу лет приходили постоянно. А вот чего действительно уж точно не было на Руси тысячу лет, так это правителей, подобных нынешним, — с такой засухой в голове. У них там "суверенная демократия": правое усохшее полушарие суверенно от левого усохшего, и наоборот. Есть множество доказательств этого.

Например, уж так Путин и Медведев ныне лебезят перед поляками, так рассыпаются мелким бесом, такие серенады запузыривают. А что предприняли совсем недавно? Объявили 4 ноября государственным праздником Всенародного единства. А чем этот день примечателен? Тем, говорят, что в 1612 году из Москвы изгнали поляков. И вы думаете, что поляки это не заметили или остались равнодушны? Ведь тут — не речь, не визит, не солидарный траур, которые вскоре забываются, а государственный праздник, так сказать, на века. Я прекрасно понимаю поляков, которые по поводу этого вопиюще антипольского праздничка сказали бы: "Какое коварство! Уж если так хотелось иметь праздник, непременно связанный с изгнанием чужеземцев, то могли бы взять для этого, например, день изгнания французов в 1812 году или американцев в 1920 году, а лучше всего — немцев в 1944-м. Это близко, это ещё памятно. Так нет! В архивной пыли разыскали давно забытый денёк четырехсотлетней давности, стряхнули пыль и выставили как праздник. Это нельзя объяснить ничем, кроме неизбывной ненависти обитателей Кремля к полякам!" И что на это прикажете возразить?

А ведь 4 ноября выбрали только для того, чтобы заслонить 7 ноября. Так они боятся нашего недавнего прошлого, что не соображают, как сегодня отзовутся их дела и решения: по неуму, трусости и невежеству ухитрились оскорбить и поляков, и своих сограждан, для которых день Октябрьской революции всегда был и останется великим праздником.

Такова картина в делах межгосударственного уровня. А если перейти к внутреннему и личностному? Что получил Путин, от посаженного министром культуры жидкого мракобеса и густого русофоба Швыдкого? Тот по телевидению, т.е. с самой высокой в стране трибуны, принялся раз за разом уверять весь мир, что "русский фашизм страшнее немецкого", что наш национальный гений Пушкин устарел, что вершина русской поэзии — Белла Ахмадулина и её первый супруг, давно отваливший в Америку... Какую же надо было иметь уверенность в безнаказанности, начиная такие преступные антигосударственные передачи, какую твердую убеждённость в трусливом молчании и пособничестве всех властей: Путина, Думы, правительства, всего ковчега демократии. И ведь все надежды обломка сбылись, все расчёты огрызка оправдались! Ни из Кремля, ни из Думы, ни из Прокуратуры, ни из Министерства обороны не раздалось ни писка, ни лепета, ни шепотка протеста. И кочерыжка, которую надлежало судить и, как Троцкого да Солженицына, выставить из страны, словно ни в чём не бывало, продолжает занимать какие-то важные посты и красоваться на телевидении. Путину и за это не стыдно перед русским народом.

А чего, наконец, добился Путин бесцеремонным вмешательством в дело Ходорковского? Это же действительно нечто совершенно невиданное. Он не только уже второй раз обстоятельно втемяшивал по телевидению всему народу и судье Данилкину, в чем состоит обвинение, но для нагнетания страстей опять приплёл историю о двух убийствах, которые судом Ходорковскому не инкриминируются. Если человек действительно нанёс большой материальный ущерб стране, то надо его не только на определённый срок лишить свободы, но обязательно и конфисковать имущество. Однако демократическое жульё убрало статью о конфискации, которая есть во всех уголовных кодексах мира. А какая народу польза от того, что молодой мужик уже отсидел семь лет и будет сидеть ещё семь? И как это выглядит рядом с историей американского шпиона Эдмунда Поупа? Он был схвачен нашей контрразведкой и осуждён на 25 лет за 7-миллиардный ущерб нашей военной промышленности в области создания подводных ракет. И что же? Не успел он отметить сто дней своего заключения, как кремлёвский Буонапарте помиловал его и без всяких условий да обменов отпустил к жене под одеяло. Откуда

такая свирепость к соотечественнику и такая доброта к иностранцу? Это можно объяснить только страхом перед узником. Как это было и с пожизненно осуждённым Шутовым, который слишком много знает о его с Собчаком проделках в Ленинграде.

Так вот, своим вторжением в судебный процесс сей Буонапарте добился больший достижений. Во-первых, получил митинг у здания Хамовнического суда с гневными речами и плакатами "Путина — на нары!" Во-вторых, обвинительный приговор с определением нового срока заключения в этот день судьёй Данилкиным был вынесен. В-третьих, защита, разумеется, обжаловала факт незаконного давления на суд.

Но, главное, Путин дождался сурового урока процессуального права от мил-дружка, который 24 декабря, хоть и с опозданием, но всё же счёл нужным напомнить: "Ни президент, ни иное должностное лицо не имеют права высказывать свою позицию по делу Ходорковского и любому другому делу до момента вынесения приговора" (С.Р. 25.12.10). А Путин красочно "высказал свою позицию" и в декабре 2009, и 16 декабря 2010, зная, что приговор будет вынесен 27 декабря. Да, это уже не расхождение, не разногласие или несогласованность, а то ли урок, назидание, то ли просто правовая затрещина. Чудны дела Твои, Господи!..

Продолжение следует

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Во времена фашистской блокады Ленинграда на улицах города были надписи, сохранившиеся как историческая память о смертоносных временах: "Эта сторона наиболее безопасна при артобстрелах".

Времена фашиствующей демократии вернулись. И актуальны стали предупреждения, как уберечься от неофашистов.

Демократические власти бомбят жителей сосульками, потому нелишне писать на стенах домов, какая сторона наиболее безопасна при обстреле с крыш домов. Да есть ли такие безопасные стороны в свободной стране? Со всех сторон — обстрел, из всех демократических щелей, дыр амбразур, господствующих высот — атака, огонь на поражение граждан. Сверху — сосульки, снизу — сугробы и завалы, справа — либералы, слева — псевдопатриотические образования.

Высочайший уровень заботы властей о народе ярко, ярче некуда, продемонстрировала ставленница питерских, губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко, которая после убийства 6-летнего мальчика бездействующими властями, заявила, что пожилые люди и дети должны сидеть дома и "без крайней необходимости не выходить на улицы сразу после обильных снегопадов и резких перепадов температур". То есть на улицу — только по крайней нужде. Да и недалёк тот день и час, когда демократия догрызёт ржой остатки тоталитарной канализации, удобства переместятся во дворы, куда по крайней нужде и отправимся.

Да и после этого предупреждения с властей вообще взятки гладки: Минздрав же предупреждал! Чего шастали по улицам? Сами виноваты.

А разве свежий, хотя бы относительно, воздух, это не крайняя необходимость для детей и лиц пожилого возраста? Наверняка у самой этой деятельницы какая-никакая дачка припасена в пригороде Питера ли, Лондона ли. И наверняка ездит она туда воздухом дышать. А дети и старики фасоном не вышли?

Оригинальный совет, если учесть особенности климата северной столицы. Это не незалежная солнечная Шепетовка, где взрастала и матерела Валентина Ивановна. Не худо бы ей глянуть в справочники, коли она управляет городом откуда-нибудь из прекрасного далёка и не знает, что "больше половины дней в году (191 день) в Санкт-Петербурге отмечаются осадки. Из-за большой изменчивости погоды, иногда в течение одних суток, Северо-Западный регион России является одним из самых сложных для прогнозирования. Кроме резких изменений погоды на территории Санкт-Петербурга наблюдаются практически все опасные метеорологические явления: шквалы и смерчи, снегопады и метели, гололёд, туман, сильные морозы и жара, кратковременные интенсивные ливни и продолжительные дожди, грозы, град, лесные пожары, засуха и наводнения". И что? Сидеть дома круглогодично: больше половины дней — осадки, после осадков — тоже пережидай во избежание встречи с последствиями демократии.

Что там демократы о свободе передвижения и других возвышенных правах граждан? Какими человеколюбивыми декларациями потрясают поборники прав и свобод? Восхвалитель Ельцина и его последышей распевал, что, мол, у природы нет плохой погоды. Мол, всякая погода — благодать. Правда, то было во времена тоталитаризма, который неволил коммунальщиков работами по очистке дорог, крыш от снега и льда. А всякая погода ныне, в демократию — аврал и полная неожиданность: жара— караул! Не ждали! Холод — спасайся, кто может! Не ведали. Снег — кто бы думал, как намело. Дождь — батюшки светы, смыло. Живут, ни под собою, ни над собою не чуя страны.