Газета Завтра 921 (28 2011)

Завтра Газета

Если любишь свою нацию, то надо решать вопросы, которые для неё важны, а чтобы решать — надо вступить в диалог.

Именно — вступить в диалог. Если приехать и с ходу сказать: "Вы тут все такие-сякие", — чего бы мы добились? Что, где-то русским от этого стало бы легче?

Мы спокойно, но жёстко отстаивая свою позицию в разговорах со многими представителями чеченских властей, в том числе с Кадыровым, добились куда большего, чем пустой эпатаж некоторых интернет-бойцов.

Александр

Белов. Ещё в Москве, в феврале я был приглашён на русско-чеченский круглый стол, где выявились, скажем так, точки непонимания. И в этой связи Зелимхан Мусаев, заместитель Шамсаила Саралиева (министр национальной политики, печати и внешних связей Чечни) сказал, что для того, чтобы он мог ответить на наши вопросы, нам лучше самим приехать и посмотреть на то, что происходит в Чеченской республике.

Для меня, как русского националиста, важно, чтобы и другие националисты понимали, что мы живём не в какой-то коробке, а в большом мире, где очень много народов. И русских всего 200 миллионов, а ещё есть 7 миллиардов других. И есть ряд народов, которые живут рядом с нами, вместе с нами — и так, что сложно провести линию: где они, где мы. И невольно есть контакты, проблемы, конфликты. Невозможно отгородиться и построить чистое мононациональное государство без каких-либо национальных меньшинств. Они есть в любой стране — даже в Японии, например, которая веками была закрыта от других народов.

Сейчас, когда в Конституции Российской Федерации никак не отражена роль русского народа, получилось так, что русский народ фактически не является субьёктом, он лишён своего представительства. Нет человека, который мог бы сказать: я отвечаю за всех русских, где бы они ни находились. В этом плане я завидую чеченцам, потому что у них такой человек есть. Фамилия этого человека — Кадыров. Нравится это кому, или нет, но он является действительным национальным лидером Чечни. И фактически, общаясь с ним, мы разговаривали как националист с националистом: ему были понятны наши тревоги и заботы, нам — его мотивы.

Честно говоря, я не ожидал, что субъектность русского национализма будет подтверждена ещё раз — властями именно Чеченской республики.

"Завтра". Вы поехали в Чечню и фактически вели там переговоры как представители русского народа. Кто вас уполномочил?

А.Б. Меня уполномочил Господь Бог, мама, — и безответственность всех остальных. По праву того, что мы испытываем особое чувство ответственности за свой народ, мы имеем право говорить от его имени.

Д.Д. Аналогично. Подобные права не даёт какой-то дядя — подобное право возникает само собой, если ты готов нести этот крест и не боишься. К тому же мы — лидеры пусть и запрещённых, но крупнейших организаций русских националистов.

И это не значит, что мы узурпировали это право и отказываем кому-то говорить от имени русских: кто готов, тоже может выступать.

А.Б. И это не противоречит законодательству РФ, это я вам говорю как юрист. Это право предусмотрено законом — в принципе, любой человек может выступать в интересах любой неопределённой группы лиц.

Любой человек — а не только прокурор.

Поэтому, если я лично чувствую в себе силы вести переговоры с другими народами для того, чтобы права русских не ущемлялись, если Дмитрий Дёмушкин чувствует в себе силы говорить от имени русских — то почему бы и нет?

В большинстве конфликтных ситуаций сегодня русские, как правило, оказываются в положении невыгодном, поскольку им противостоят не отдельные люди, а национально спаянные общины. Если в результате конфликта победили русские, то на них заводится уголовное дело, если в результате конфликта русские проиграли, то виновных не найдёшь.

Соответственно, я считаю, лучше, чтобы такие конфликты решались на стадии возникновения путём переговоров. Почему? Потому что трупы, заключённые, сломанные молодые судьбы всем уже надоели. Только "правых" в России сидят уже порядка 1200 человек. Это много.

И когда пятнадцатилетние ребята сначала "разбираются с чеченцами", а потом получают пожизненные сроки — это очень плохо и неправильно. Эти ребята могли бы сделать для русской нации больше. И надо понимать, что в Грозном, в отличие от многих других республик Кавказа, точно такое же видение — хватит резни, пора договариваться.

Вся история русско-чеченских отношений на протяжении нескольких сот лет, к сожалению, — это история резни. Поэтому, когда мы получили это приглашение, — не знаю, было ли связано оно с поездкой Медведева на Кавказ или нет, но когда мы получили это приглашение, я лично не колебался ни минуты. Если есть шанс поговорить — то зачем его упускать?

"Завтра". Список взаимных русско-чеченских претензий велик. Русские претензии — это и "неизвестный" геноцид начала 90-х годов, и ставшее проблемой в последнее время безобразное поведение чеченской молодёжи на улицах русских городов. Чеченская сторона, разумеется, не может забыть, например, дважды снесённый с лица земли Грозный...

Д.Д. Давайте я помогу вам озвучить чеченские претензии, у них они очень чётко сформулированны.

Первое — это то, что Дудаева посадил к ним Ельцин, практически навязал сверху. Чеченцы все в один голос говорят, что с этого-то всё и началось.

Второе, о чём они говорят, — это вопрос про пять с половиной тысяч чеченцев, увезённых федеральными войсками в неизвестном направлении, фактически — пропавших без вести. Например, приехал БТР, номер такой-то, и увёз сельского учителя. Где он, что с ним? Расстрелян, в тюрьме или где?

Также они озвучивают данные о том, что за время двух войн погибло 200 тысяч чеченцев.

"Завтра". После всего, что было, после этих претензий, как по-вашему, мы готовы жить с ними рядом? Интересуют субъективные ощущения после поздки.

Д.Д. Вопрос так не стоит. Как решит большинство русского народа — так и будет. Если наш народ захочет и дальше жить бок о бок — так и будет. Если нет — то я подчинюсь мнению народа.