Газета Завтра 938 (45 2011)
Шрифт:
Этим местом оказался заброшенный завод тяжёлых экскаваторов недалеко от Красноярска. Завод, который в случае новой мировой войны должен был производить несметное количество советских танков. Разрушенные цеха, разорённая инфраструктура — всё это не смущало руководителей компании, ибо завод, который вознамерились они возвести, находился вблизи от источников электроэнергии, вблизи от города, изнывающего от безработицы, готового поставить на завод квалифицированную рабочую силу.
Все этапы работ — как на месторождении, так и в окрестностях Красноярска — были согласованы с региональными и городскими властями. Была получена масса административных
Однако местное население вдруг, после нескольких лет подготовительных работ по возведению завода ферросплавов, стало протестовать, разгорелся конфликт. Люди категорически отказывались допустить строительство в их районе опасного, с их точки зрения, предприятия. Экологические организации, активисты, молодёжные движения подняли волну общественного процесса, это захватило не только предполагаемый район строительства, но и весь Красноярск. "Нет заводу ферросплавов!" — этот лозунг стал таким же популярным, как в советскую пору лозунг "Нет войне!"
Никто из этих возбуждённых протестующих людей не желал вникать в характеристики предполагаемого предприятия, ничего не желал слышать о нормах и экологических гарантиях. В заводе видели зло, которое придвинулось к порогам домов, было готово отравлять детей и женщин, пополнять клиники онкологически больными пациентами, эксплуатировать за гроши труд людей, извлекая из этого трансфера сверхприбыли и переплавляя их за границу.
Не действовали никакие разговоры о национальной важности подобного предприятия. О его безопасности, о готовности предприятия облагородить окрестную территорию, заняться озеленением, выплачивать населению то, что называется экологической рентой. Не убеждали народ доводы о том, что подобные предприятия работают в центре европейских городов, где экология является самой важной частью внутренней политики.
В этот предвыборный период власти города и района, ещё недавно одобрявшие строительство завода, благодарившие предпринимателей, вкладывающих немалые средства в развитие промышленного потенциала края, пошли на попятную и присоединились к протестующему населению. Таким образом, экономическая инициатива, имеющая стратегически важное для страны значение (а государство уже вложило, в проект, более шести миллиардов рублей), оказалась под угрозой срыва.
Исследуя этот конфликт, я остаюсь в замешательстве. Я вполне понимаю народ, который за десятилетия советской индустриализации вполне наглотался радиоактивной пыли, надышался серными кислотными выбросами, напился из ядовитых, отравленных рек и озёр. Ужасающее обращение с природой, презрение к здоровью людей, преследование сиюминутных выгод в ущерб стратегической перспективе — всё это поселило в нашем народе глубинное недоверие к заводской трубе, к железнодорожной колее, к нефтеперегонной колонне. Машина, большая или маленькая, завод или бензоколонка в глазах народа является злом, религиозно воспринимается как вместилище дьявола.
Но, с другой стороны, как мне относиться к экспертному заключению НИИ Российской академии медицинских наук, что выбросы завода более чем в 30 раз будут ниже допустимой нормы? И риск заболеваний при таких показателях в 20 раз ниже приемлемого риска? Как расценивать эксперта, доктора биологических наук, о том, что выбросы
Ведь я помню, как во времена перестройки либералы, затаптывающие все достижения советского периода, натравливали экологов на военно-промышленный комплекс, на индустриальные регионы, на могучие советские заводы и производства. Делали их виновниками социальной и экологической катастрофы. Ставили знак равенства между советской властью и чернобыльским четвёртым блоком, над которым поднялся ядовитый взрыв. Между Сталиным и Уралмашем с Магниткой, советской антинародной политикой и жемчужинами советской индустрии — с заводами Севмаш и Южмаш, производившими самые мощные в мире ракеты, самые бесшумные и быстроходные подводные лодки.
Я помню эколога Яблокова, который был своеобразным Горбачёвым в экологической сфере. И роль экологистов в демонизации советского строя была несомненной.
Кроме того, известно, что большинство экологических организаций России живут за счёт иностранных траншей. Их спонсорами зачастую являются иностранные спецслужбы, управляющие экологическими организациями и обществами России в интересах иностранных держав, которые не заинтересованы в развитии российской индустрии, в победах русской стали на мировых рынках, в возрождении российского судостроения и танкостроения.
Мне не ясно, в какой степени этот народный красноярский взрыв является стихийным проявлением народного недоверия, а в какой степени он сконструирован зарубежными лоббистами. И почему среди некоторых экологических организаций, вдруг сейчас вступивших во взаимодействие с компанией "ЧЕК-СУ.ВК", появились такие, кто готов признать безвредными экологическим параметры производства, но требуют за это согласие от фирмы значительных денег. И почему игнорируется тот факт, что 8 сентября проект получил положительное заключение Госэкспертизы, а в проектной документации большой раздел посвящен именно экологическим и санитарным вопросам?
К народному движению, протестующему против строительства завода, стремятся присоединиться все существующие организации и партии: левые, правые, центристские, молодёжные, религиозные. Все хотят использовать социальную энергию недовольства в целях своих предвыборных кампаний. Даже "Единая Россия", выступающая инициатором новой путинской индустриализации России, ополчилась на строительство завода, хотя ещё недавно была с ним согласна. Убеждён, что после выборов, в случае, если страсти улягутся и конфликт между населением и инженерами будет урегулирован, а завод ферросплавов будет всё-таки построен, "Единая Россия" придёт перед открытием предпрятия, развесит свои партийные флаги над проходной и скажет, что открытие завода — это её, "Единой России", заслуга.
Красноярский случай кажется частным и отдельным. Но если затеваемая индустриализация страны является не блефом, а реальностью, подобные казусы будут возникать повсюду. И в местах возведения новых атомных электростанций, при прокладке трубопроводов, при строительстве нового космодрома на Дальнем Востоке — во всём этом многократно обманутый, болезненно мнительный народ будет видеть подвох, вредоносный умысел. И всегда найдутся люди, которые объяснят народу, что гораздо лучше жить под незадымлёнными лазурными небесами, среди белоснежных храмов и цветущих лугов, нежели под небесами, в которых летят русские истребители пятого поколения, морских вод, по которым скользят корабли новых классов, нежели среди многополосных дорог, по которым мчатся автомобиля возрождённого отечественного автопрома.