Газета Завтра 948 (5 2013)
Шрифт:
КАК "увести леммингов"?
Неоднородность правящего класса и обострение грызни внутри него дает шанс разъяснить ситуацию и перейти от политики воровства к политике развития.
Попытки этого, скорее всего, безнадежны, ибо классовые интересы доминируют над индивидуальным пониманием. Перед дефолтом 1998 года многие аналитики пытались разъяснить либералам опасность катастрофы и необходимость прекращения спекуляций на рынке ГКО.
Либералы видели
Понимание этого вынудило массы либералов, подобно стае леммингов, нестись к финансовой пропасти 1998 года и в итоге увлечь за собой страну.
Классовые интересы, какими бы самоубийственными они ни были, всегда доминируют над индивидуальными пониманиями членов класса: даже если все лемминги без исключения увидят, что несутся в пропасть, будучи объединенными в социальный организм, они не смогут и даже не захотят остановиться.
Таков важнейший практический урок дефолта 1998 года.
Применительно к современной ситуации он означает бессмысленность разъяснительной работы среди членов правящего класса: они прекрасно понимают характер и последствия своей деятельности. Периодически наиболее совестливые (или наименее аккуратные) не выдерживают и уезжают за границу, "на пенсию" (или выбрасываются на обочину конкурентами); это ведет лишь к передаче их полномочий другим, менее задумывающимся и потому более удачливым членам этого класса.
Леммингов нельзя остановить; их можно лишь увести в сторону, но это требует переубеждения "главного лемминга", непосредственно направляющего процесс и задающего его рамки.
Некоторые сдвиги в поведении российских властей (назначение ряда разумных министров, перевод С.Глазьева из Таможенного Союза в помощники Путина, поручение Академии наук разработать нелиберальную экономическую программу) вызывают слабые надежды.
И все усилия по повышению адекватности высшего российского руководства (которое из-за Смуты ждет либо камера в Гааге, либо шариатский суд в Чечне) полностью оправданы.
Вот только надеяться на то, что эти усилия заставят перейти от уничтожения страны к ее развитию, не стоит: вероятность отлична от нуля, но не очень сильно.
Ведь развитие страны означает сокращение воровства, то есть подрыв благосостояния правящего класса. И руководителю, который
А новую опору, новую социальную базу придется создавать на пустом месте, голыми руками в условиях войны со своими вчерашними друзьями и подельниками, — и совсем не факт, что ее удастся создать.
Более того: развитие России превратит осуществляющего его руководителя в лютого врага Запада и Китая, так как создаваемые производства будут ограничивать импорт — и перекладывать прибыли (все более ценные по мере приближения глобальной депрессии) иностранных производителей в карманы российского бизнеса.
Важно и то, что деньги, выводимые сегодня из России и поддерживающие финансовую систему Запада, начнут возвращаться обратно. Это будет рассматриваться Западом как диверсия — и караться соответственно, вне рамок какого бы то ни было законодательства.
Таким образом, решиться на отказ от комфортного скольжения в пропасть ради нормализации России трудно и страшно: с точки зрения личного благоденствия руководителя страны это будет означать отказ от гипотетической катастрофы в неопределенном будущем в пользу немедленной и понятной катастрофы прямо сейчас.
Поэтому всерьез надеяться, что "верховный лемминг" озаботится своим долгом и кардинально изменит свою политику, не стоит.
Но стараться и прикладывать для этого все силы необходимо, ибо в истории иногда срабатывают и крайне низкие вероятности. Кроме того, прелесть общественных наук в принципиальной невозможности знать многое из того, что происходит прямо сейчас: многое становится понятным лишь с большим опозданием. Этот "принцип неопределенности" и обусловливает огромную роль личности в истории — и мы не должны опускать руки, так как на карту поставлено слишком многое.
С другой же стороны, в точках исторических переломов даже самое слабое воздействие может оказаться решающим. Каждый из нас может оказаться соломинкой, ломающей спину верблюда, — и мы обязаны использовать все имеющиеся или кажущиеся возможности до последней.
Потому что альтернатива слишком ужасна.
В аду Смутного времени
Сторонники лозунга "чем хуже, тем лучше" отличаются либо надежным гнездышком в фешенебельных странах, либо альтернативной интеллектуальной одаренностью, позволяющей не обращать внимания на неизменную чудовищность российских Смут, сопровождаемых голодом и массовым истреблением людей.