Газета Завтра 950 (5 2012)
Шрифт:
(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");
!window.jQuery &[?]}; setTimeout(function{var el = document.createElement("script");el.type = "text/javascript";el.src = "http://vkontakte.ru/js/api/openapi.js";el.async = true;document.getElementById("vk-root").appendChild(el);}, 0); setTimeout(function{(function(d, s, id) {var js, fjs = d.getElementsByTagName(s)[0];if (d.getElementById(id)) return;js = d.createElement(s); js.id = id;js.src = "//connect.facebook.net/ru_RU/all.js#xfbml=1[?]js.async=true;fjs.parentNode.insertBefore(js, fjs);}(document, 'script', 'facebook-jssdk'));}, 0); setTimeout(function{(function {var po = document.createElement('script'); po.type = 'text/javascript'; po.async = true;po.src = 'https://apis.google.com/js/plusone.js';var s = document.getElementsByTagName('script')[0]; s.parentNode.insertBefore(po, s);});}, 0); setTimeout(function{!function(d,s,id){var js,fjs=d.getElementsByTagName(s)[0];if(!d.getElementById(id)){js=d.createElement(s);js.id=id;js.src="//platform.twitter.com/widgets.js";js.async=true;fjs.parentNode.insertBefore(js,fjs);}}(document,"script","twitter-wjs");}, 0); window._gcfg = {lang: 'ru'}; */ $(function{ //$('a[rel=inline]').colorbox({close:'Закрыть'});$('a.gallery').colorbox({close:'Закрыть'}); $('.topbar').dropdown; $('a[rel=popover]').popover; if (window.modal_bootstrap) window.modal_bootstrap; if (window.comments_bootstrap) window.comments_bootstrap; });
Газета "Завтра" / 8
На фото: апрель 1992 год, окопы под Дубоссарами, первый русский писательский десант в Приднестровье, после которого была прорвана информационная блокада вокруг Приднестровья. Слева направо: Александр Проханов, Вадим Шевцов, неизвестный боец республиканской гвардии, Игорь Шафаревич, Сергей Лыкошин (у бруствера), далее вперёд: Анатолий Афанасьев, Николай Анисин, Дмитрий Балашов.
Из Приднестровья пришла нерадостная новость. Новый президент ПМР одним из первых своих указов снял с должности министра государственной безопасности Владимира Антюфеева. Легендарного «Вадима Шевцова». И после этого на него тут же обрушили целую кампанию лжи и травли.
Против Шевцова срочно стряпается несколько дел. Его готовы обвинить во всех смертных грехах, из подвалов и подворотен на свет полезла всякая нечисть, готовая посчитаться с генералом за все обиды.
И мне очень тяжело всё это наблюдать.
Потому что для меня Владимир Антюфеев — это один из ближайших друзей, а Приднестровье — республика, которая мне бесконечно дорога, и в дубоссарской виноградной лозе которой есть нитка моей крови, пролитой когда-то на эту землю...
Писать о друге легко и... сложно. Легко потому, что жизнь его проходит на твоих глазах, и материала всегда в достатке. А сложно потому, что нелегко, очень нелегко найти самые точные, самые верные слова, чтобы раскрыть его образ, его характер.
Много лет редакцию нашей газеты и меня лично связывает крепкая и искренняя дружба с одним из самых загадочных и удивительных людей Приднестровья — Вадимом Георгиевичем Шевцовым (Владимиром Антюфеевым).
Не по своей воле у него оказались два имени, две судьбы. До 1991 года офицер милиции Антюфеев был одной из легенд Рижского уголовного розыска. Пройдя путь от простого оперативного сотрудника до одного из руководителей уголовного розыска, Антюфеев мог бы вполне спокойно пережить «смутные годы», встроиться в «новый порядок», смириться с независимостью новой Латвии.
В чем,
Вместо этого Антюфеев становится одним из руководителей Сопротивления. Тех, кто остался верен присяге, для кого слово «Союз» звучало тогда, как пароль.
До сих пор при рассказе об августовских днях 91-го года Вадим Георгиевич горячится, переживает: «Мы же всё сделали тогда. За два дня восстановили Советскую власть в республике — „лабасы“ начали вывешивать красные флаги в окна. От Горбуновса звонили, упрашивали их „понять правильно“, сохранить хотя бы культурную автономию. Правительство разбежалось. Забилось в подвалы штаба гражданской обороны. А потом нас всех предала Москва...»
В те дни они стали беглецами. Новые московские власти легко подписали ордера на аресты и передачу латышской охранке десятков офицеров, верно исполнивших в те дни свой долг. Среди них — и Антюфеев. Травимый и гонимый. Вмиг утративший работу, семью, Родину, будущее — он не сломался. Наоборот. Те, кто помнит его в эти дни, рассказывают, как он буквально заряжал энергией, уверенностью тех, кто был рядом, кто утратил веру, упал духом.
А потом был маленький параходик, неторопливо шлепавший винтами по Днестру: от Лимана до Дубоссар и обратно. Путь в одну сторону занимал почти две недели, наверное, столько же, если идти пешком. На этом параходике жили странные люди, которые называли друг друга только по именам, но то и дело забывали отозваться на новые и непривычные: «Вадим», «Николай», «Сергей». Непризнанная никем, существующая еще лишь только в душах людей, на измятых ветром митинговых плакатах, Приднестровская республика, её президент Игорь Николаевич Смирнов совершили в те дни великий нравственный подвиг — приняли под свою юрисдикцию беглецов из Прибалтики...
Республика начиналась со знамени, с двух пистолетов Макарова, один из которых был учебным, со Слободзейского горотдела полиции, из которого попросту выгнали всех «румын» — народофронтовцев.
Потом была война. Я помню, как в апреле в Приднестровье приехали русские писатели Сергей Лыкошин, Дмитрий Балашов, академик Игорь Шафаревич, политолог Сергей Кургинян, и как в поездках их охранял и сопровождал крепкий, высокий подполковник уголовного розыска МВД ПМР Вадим Шевцов... С тех пор много воды утекло. Из сотрудника уголовного розыска Вадим Георгиевич вырос до генерала, стал одной из самых заметных фигур не только на этой земле, но и в Москве. Перед ним открываются двери высших кремлевских кабинетов. Потому что даже до глухих ко всему столичных чиновников начинает, наконец, доходить понятие «национальных интересов».
...Как бы объяснить людям, что за очень многими ключевыми для ПМР событиями незримо стоял и организовывал их именно Шевцов?
Я не буду рассказывать о его работе. Лучше всего о ней говорит то, что почти ничего о ней неизвестно. Но точно известно одно, что во всех натовских справочниках по республикам бывшего СНГ Министерство государственной безопасности ПМР характеризуется как «одна из самых эффективных и высокопрофессиональных спецслужб». Этим всё сказано.
Я расскажу о другом.
Именно Шевцов в труднейшие 90-е, когда республика оказалась в полной изоляции, был тем, кто организовал первый и десятки последующих российских десантов в республику: депутатских, писательских, журналистских, — которые прорвали эту блокаду и вынудили даже глухое ельцинское правительство не сдавать ПМР. И все годы эта «народная дипломатия» держалась на его энтузиазме.
Именно Шевцов смог «пробиться» в Кремль в двухтысячные и остановить фактически уже решённую там «передачу» ПМР Молдове в лице Воронина.