Газета Завтра 963 (17 2012)
Шрифт:
Может быть, такие изделия, как наше, нужно чаще выставлять на вид, создавать открытые музеи.
Недавно мы были на мысе Канаверал в центре Кеннеди, где есть потрясающий по своей изобразительности и красоте музей космонавтики. Народ должен видеть то, что он создаёт, исполниться чувства собственного достоинства, гордости.
Привычно слышать в адрес русского народа, что это народ-лентяй, народ-раб, народ-тупица. Что русская история — это сплошное насилие и рабство. И люди начинают верить этому, начинают унывать. Но если они увидят эту красоту, мощь и величие, в них опять проснётся оптимизм, радость жизни и радость творчества.
А.П. Когда существовала конфронтация с Западом — этот великий разлом миров — эта конфронтация по существу и породила наш военно-космический рывок. Сталинская воля создала нашу космическую индустрию, и эта военная опасность родила таких гениев, как Глушко и Королёв. Сейчас конфронтации нет, и, казалось бы, исчез стимул для России строить непрерывные серии этих грозных великолепных машин.
Ваш завод вошёл в весьма сложную и, возможно, рискованную кооперацию со Штатами. Ваши великолепные двигатели здесь, в России, находят недостаточный спрос, зато их с жадностью хватает индустрия Штатов. Не является ли это ущербным фактором для нашего развития?
В.С. Я здесь не вижу никакой дефектности или ущербности. Космос — это общечеловеческое дело. Это огромный интернациональный проект. Конечно, остаются противоречия между нами и американцами, и каждая из стран имеет боевую космическую компоненту, развивает военный космос. Но одновременно происходит понимание того, что мир един, человечество едино, вызовы, которые бросает будущее, едины и угрожающи для всего человечества. Потому консолидация человечества вокруг сверхпрограмм, к числу которых относится космос, это прекрасно.
Космическое сознание включает в себя единение людей вокруг общечеловеческих вызовов, вокруг общечеловеческих задач. Я в это верю. Когда мы с американцами пускаем их ракету, работающую на нашем двигателе, есть ощущение, что и у нас, и у американцев — одна общечеловеческая задача, мы едины. Это очень сильное светлое чувство. Возникает ощущение общечеловеческого братства. И это — одно их грандиозных достижений нашей космической эры.
А.П. Ваш двигатель поражает своей сверхсложностью. В нём такое количество изобретений, новшеств, открытий, физических и химических явлений… И вся эта многомерная-тысячемерная сложность соединена в единство, в фокус. И этот фокус, эта системность, объединяющая в мощное единство бесчисленное количество компонентов, может быть, поражает ещё больше, чем сами отдельные компоненты.
Но управление вашим заводом, вашими коллективами, смежниками, управление всей отраслью, управление другими заводами, космодромами — это сложность, которая не должна уступать сложности самого двигателя. Сама система управления, мне кажется, должна базироваться на множестве социальных, мировоззренческих открытий.
А после разрушения советской системы управления — министерств, мощных управляющих систем — мы не нащупали новую систему
В.С. Считаю, что самые ужасные времена мы прожили. Два минувших десятилетия были десятилетиями паники и постоянных управленческих ошибок. И само государство находилось в панике и допускало постоянные управленческие ошибки. Повторяю: самые ужасные времена позади, сейчас мы стоим на пороге конструктивного позитивного развития, которое уже началось и сказывается на нашем умонастроении. Это касается и политического управления страной, и экономики, и конкретно нашей отрасли.
В нашей отрасли появляются новые имена, новые лица, эти люди абсолютно конструктивны. С ними мы связываем большие надежды. Недавно у нас на предприятии был Дмитрий Олегович Рогозин, осмотрел завод, вникал в детали, говорил с людьми, интересовался методами управления, узкими местами, и его появление уже принесло результаты: мы чувствуем его помощь и оцениваем его появление в сфере промышленности, сфере ОПК как замечательное кадровое достижение.
К управлению нашей отраслью пришёл Владимир Александрович Поповкин — глава Роскосмоса. Человек, одержимый космосом, реалист и футуролог одновременно, выстраивающий новую систему управления отраслью. Не сомневаюсь, что многие идеи, которые провозглашаются в недрах Роскосмоса, будут реализованы и дадут эффект. Вы правы, наступило время новых менеджеров, новых систем управления, новых мотиваций. Среди которых человеческий фактор, материальный и духовный, играет важнейшую роль.
У меня есть ощущение, что наша страна, общество стоят на пороге рывка, на пороге долгожданной модернизации и развития. Общенациональное развитие скажется и на нашей отрасли, которая является головной для страны, так как потребует новаций и открытий не только технологических, но и управленческих. Мы чувствуем внимание всего государства, оно следит за нашей отраслью и направляет сейчас в неё колоссальные ресурсы. Намечена программа развития космоса до 2030 года. И мы её, убеждён, выполним.
А.П. Вам кажется, что развитие, о котором все говорили в предшествующие годы, уже началось?
В.С. Да, у меня есть такое ощущение. Эти новые люди, которых я упомянул — и Поповкин, и Рогозин, молодые, творческие, энергичные люди — являются вестниками развития.
А.П. А что в вашей работе является высшим эмоциональным проявлением, что является катарсисом? С утра до ночи вы занимаетесь проблемами асфальта, заработной платой, учебным центром. В одном месте строится, в другом осыпается. Это колесо непрерывно. А где ваши взлёты, ваши взрывы, восхищения?
В.С. Мой взлёт — это взлёт ракеты. Это симфония, мощная песня. Удачный пуск, удачная работа нашего двигателя — это личная победа. И это не только личное чувство. Все, кто работают на заводе, даже те, кто моет полы, чувствуют свою причастность к грандиозному делу. Удачный пуск, удачный полёт — это наша коллективная победа. Когда бываешь на пуске, видишь, стоит ракета тихо, неподвижно, а потом вдруг гром, рёв, огонь, пламя, как столб, ракета уходит в небо, совершает полёт по орбите или по баллистической кривой и точно достигает цели, это ощущение не передать.