Газета Завтра 984 (41 2012)

Завтра Газета

Главной угрозой в Брюсселе считают РФ, Китай и Иран

Русским оставили только "объединительную" роль

time datetime="datetime" pubdate="2012-10-18 11:23:31" 18.10.2012 /time

Из проекта нацполитики убраны слова о "государствообразующей роли русского народа"

Агентство Standard & Poor's снижает рейтинги испанских провинций

time datetime="datetime" pubdate="2012-10-18 09:30:01" 18.10.2012 /time

вслед за общим рейтингом королевства

В Мосгорсуде начинается процесс по делу Владимира Квачкова

time datetime="datetime" pubdate="2012-10-18 09:01:04" 18.10.2012 /time

На сегодняшнем заседании будут решены процессуальные вопросы

В Греции - всеобщая забастовка

time datetime="datetime" pubdate="2012-10-18 08:15:34" 18.10.2012 /time

Греки

хотят выразить протест против новых мер экономии

Реклама

Реклама

Реклама

Адрес редакции:

119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60

Электронная почта: [email protected]

Телефон: [phone]

Служба рекламы: [phone]

Технический блог

Электронная почта технического отдела [email protected] .

(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");

МОЛ ЧУН МОЛ ЧУН Владимир Бондаренко 17.10.2012

Когда-то великий русский поэт Федор Тютчев писал: "Молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои…" Прилежный ученик великой русской литературы, китайский писатель Гуань Мое, с молодости, по примеру Тютчева, взял себе псевдоним "Молчи", что по-китайски звучит Мо Янь. Он и в жизни своей такой же — молчаливый и неторопливый. Мы встречались с ним на конференции по литературе, и к нему не бежали суетливо журналисты, и в разговоре о русской литературе он тоже не спеша выбирал выражения. Хотя русскую литературу прекрасно знал: и классическую, и современную, был рад знакомству с Валентином Распутиным, еще одним молчуном. Жаль, я их вместе не сфотографировал, очень похожи друг на друга. А ведь Мо Янь тогда занимал пост заместителя председателя Союза писателей. Вообще, его биография очень "правильная". Родился в 1955 году, в уезде Гаоми, провинции Шаньдун, на северо-востоке страны, в 12-летнем возрасте оставил ученье и отправился работать на крестьянские поля, а затем попал на фабрику. Изучать литературу и писать Мо Янь начал в армии, куда был призван в 1976 году. Вступил в компартию Китая, из которой и сейчас не выходит. Но, как и у нас в СССР, кто-то из секретарей Союза писателей был откровенным графоманом, а кто-то — Юрием Бондаревым. Вот и Мо Янь, будучи высоким должностным лицом, находил время для творческой работы, писал свою изумительную прозу. Помню, мы с ним как-то пошутили, что его роман "Страна водки" больше соотносится с Россией, чем с Китаем. В переводе, который вот-вот должен выйти в России в издательстве "Амфора" его, к сожалению, назвали "Страна вина", но всё-таки впервые услышанное мною в Пекине название "Страна водки", может быть, и точнее.

Поразительно, но на русском языке, кроме нескольких рассказов, переведенных любителями-добровольцами, ни одно из произведений Мо Яня (а он — автор одиннадцати романов, не считая многочисленных рассказов и эссе), еще не издавалось. Но, как бы в предчувствии Нобелевской премии издательство "Амфора" уже подготовило в замечательном переводе Игоря Егорова два самых популярных романа писателя: "Страна вина" и "Большая грудь, широкий зад". "Амфора" уже второй раз угадывает с лауреатами. Сначала "запустили" турецкого писателя Орхана Памука, сейчас — Мо Яня. В сокращенном виде эти переводы уже появились в Интернете, где я с ними и познакомился.

Найдите в себе силы, одолейте "Большую грудь, широкий

зад". Вы увидите сколь много сходства у этого романа с русской деревенской прозой середины ХХ века. История китайской деревни, показанная на примере женской половины семьи кузнеца Шаньгуня из провинции Шандунь. Героиня — мать девятерых детей, вскормившая их всех грудью, вскормившая и чужих детей, и даже внуков. Как говорит Мо Янь: "В мире людей нет более святого имени, чем "мать". В мире людей нет ничего более бескорыстного, чем материнское чувство. Среди мировых литературных произведений больше всего волнуют воспевающие мать".

Лихо написанную "Страну вина", да еще посвященную повальному пьянству и обжорству чиновников, наш читатель может прочитать, как сенсацию из "Московского комсомольца". Недаром отрывок из неё уже срочно поместил русский вариант "Плейбоя" как "алкотрэшсатирикон". Хватает в романе и сюжетности, и откровенных сцен, и даже чрезмерной жестокости. Как пишет переводчик Игорь Егоров: "Причем доходит дело до того, что в прокуратуру одной из провинций приходит заявление о том, что в одном из уездов партийные функционеры дошли до того, что детей специально выращивают для приготовления из них блюда. С этого начинается книга. В ней и расследование, и переписка одного начинающего литератора с самим автором, и дополнительные новеллы. То есть, это такой мета-роман, составленный из многих частей, и автор постепенно ведет читателя к тому, что реальность начинает смешиваться с тем, что пишут друг другу Мо Янь и начинающий литератор. Это такой метод, чтобы показать, насколько все безумно вокруг…" Не слишком ли тут будет много правды и о нынешней России? Какая-то перекличка с "Человеком звезды" Александра Проханова...

Последний роман Мо Яня "Лягушка" посвящен проблеме рождаемости в Китае и был опубликован в 2009 году. Писатель считает, что "в последние тридцать лет Китай пережил существенный прогресс как в жизненных стандартах, так и в интеллектуальном или духовном уровне наших граждан. Этот прогресс очевиден, но, конечно, есть еще много вещей в повседневной жизни, которые нас не удовлетворяют. Китай, конечно, вырос, и рост рождает новые проблемы, например, экологические или падение высоких моральных стандартов…" — и уже прямо в лоб всем диссидентам: "Литература часто имеет отношение к политике. В нашей жизни, например, есть много острых вопросов, которые лучше напрямую не трогать. В такой ситуации писателю приходится включать воображение и строить нереальные миры. Или же, наоборот, гротескно преувеличивать ситуацию — чтобы всё было ярко, в лоб и в то же время несло печать реального мира. Так что я верю, что от любых ограничений и цензуры литературе только лучше".

Может, он слегка бравирует своим уважением к цензуре. Его собственные романы иногда подолгу залеживались из-за цензуры. Ту же "Страну вина" (будем уж использовать издательский "бренд") долго не печатали. Но Мо Яню хватило крестьянского терпения — как и Василию Белову, или Федору Абрамову… Славы хватает, ездит по всему миру, было бы желание, давно мог бы и остаться где угодно. Не пожелал.

Сегодня смело воюет с ограничением рождаемости. Прототипом главной героини последнего романа "Лягушка" стала тетушка Мо Яня, деревенская акушерка, которая помогла родиться самому писателю и тысячам других детей, а потом по приказу начальства занялась абортами. Тетушка находит выход в глиняных фигурках, которые делает её муж, художник, видя в них души абортируемых детей.

После 11 октября 2012 года, когда Шведская Академия присудила Мо Яню Нобелевскую премию по литературе, наши либеральные критики сходу стали приравнивать нового лауреата к Кафке, Фолкнеру или, на самый худой конец, — к Павичу, лишь бы подальше от России. Да и как иначе — ведь для них солнце восходит только на Западе. Между тем, все ведущие китайские современные писатели: от Мо Яня до Су Туна, от Цзя Пинвы до Ван Аньи, от Чжан Чэнчжи до Лу Миня, — пишут о своем преклонении перед русской литературой, классической и современной, а наши критики старательно их выводят лишь из западного постмодернизма.