Газета Завтра 987 (44 2012)
Шрифт:
РУССКАЯ ДУША
– Что значит для Вас история России, какой период истории будоражит?
– Мне страшно нравится наша старая Русь. «Князь Игорь», «Хованщина», «Сусанин» эти оперы насыщены нечто таким домотканно-полотнянным, исконным. Когда в «Сусанине» начинают лупить колокола, и мы выходим на поклон, то у меня как у клоуна – вот такие огромные слезы катятся из глаз. Зря – думаю - что и меня-Сусанина убили, зря что я в этой опере принимаю участие, зря что вообще в Большой театр попал… От колокольного звона, от «Славься» так распирает душу, такие смешанные
– Что значит для Вас память русской души?
– Мой репертуар, великие русские оперы. Для русской оперы очень важно горячее слово. И в русской опере очень трудно уловить рубато. Если ровно, как написано, исполнять Чайковского, то он скучный. А когда исполняют волнами, то волна наливает, то отступает, Чайковский звучит совсем по-другому. То цунами, то штиль – это наш мятежный дух русского человека. Формулы нашей души нет. Потому и говорят – загадочная.
– Какие песни, на Ваш взгляд, выражают русскую душу?
– Песня «Славное море, священный Байкал». Я не был на Байкале, но от одних слов этой песни, мелодии я испытываю такое ощущение, будто весь Байкал вобрал в себя. Не зря ж эту песню больше двухсот лет поют. Или «Вдоль по Питерской», песня написана для Шаляпина. Здесь и размах и беспардонная удаль – наша русская душа.
БОРИС ГОДУНОВ
– Не будем скрывать, что Ваш коронный спектакль – «Борис Годунов» и ваша коронная партия – Борис Годунов.
– Я влюблен в этот сталинский, 1948 года, спектакль. Хотя не видел в живых ни Рейзена, ни Пирогова, то есть тех богов золотой эпохи Большого театра, на которых спектакль ставился. Что говорить! там из маленькой роли Юродивого Козловский какой шедевр сделал, а хору бисировали по три раза! Дирижер Голованов, художник Федоровский, какие имена-то! Титаны работали с титанами. Последние лет сорок спектакль рушат. Даже не потому, что хотят разрушить, а просто приходят разные люди и лучше ничего сделать не могут.
– Когда Вы впервые выступили в партии Бориса Годунова?
– Это было в 1987 году, в Ленинграде, в Малом, сегодня Михайловском, театре. А заинтересовался Борисом еще в студенчестве. Я запомнил, как однажды на лекции по Мусоргскому пел отрывок из «Годунова». Лектор говорил потом: произведения Мусоргского посвящены нашему русскому народу на его переломных этапах, и вы заметьте – а было лет тридцать назад, - что все революционные движения, все бунты происходили в России на сломе веков, или под конец века или в начале.
– Как менялся со временем образ Годунова, что Вы думали о нем?
– Одно время, думая о Борисе Годунове, я представлял себе убийцу, бандита. Позднее, что вот этот бандит занял место в Государственной Думе. Я понял тогда для себя: если ты в команде, то остановиться тебе дадут разве что в могиле. И Борис Годунов понимал это. Будучи умным человеком, наверное, он прямого распоряжения убивать мальчика не давал. Кстати говоря, Вы знаете, какая была любимая игра у мальчика? Ставить всех солдатиков на
– Какие же?
– Думал, как я возьму верхнюю ноту, или как упаду. В то время я гулял по Москве с милой девушкой и говорил: «смотри сугроб!» И падал в сугроб. А однажды упал прямо у посольства. Милиционер выскочил: «скорую вызывать?» «Да нет, мы играем! Играем! (смеется) Мы - артисты!» Это я учился падать, как падал Огнивцев. Он так падал: вот стоит к Вам лицом и вдруг «бах!» падает с трона головой через две ступеньки.
– Я запомнила такое Ваше падение. Душа вон!
– Однажды так упал, что подумал – реактивным самолет взлечу. Упал позвонком на ребро ступеньки. Потом раскрыл секрет. Огнивцев стоял в шубе, такой красивый, черные дуги бровей, и сначала он приседал, но облачения столь громоздки, ария к тому же идет, что зрителю это не видно, и потом только он падал. А впечатление – Борис Годунов сразу винтом вниз.
– Ваш «Борис Годунов» с триумфом идет по всему миру.
– Не так давно волновались: как это сталинский спектакль да в Лондон везти? Как примут? Что подумают? И мой импресарио рассказывал мне, что пресса писала после спектакля: «Русские молодцы, какую постановку сохраняют! Есть на что посмотреть, и есть чем восхититься!»
– Вы смотрите на других исполнителей Бориса?
– Двадцать лет я играю уже Бориса в Большом театре… и часто смотрю на артиста в этой роли и думаю: «как здорово! вот он на такой сцене играет Бориса! и какая музыка грандиозная! какие декорации, костюмы!» И сам не осознаю, что я на этой же сцене, в этих же декорациях, костюмах исполняю эту же партию. Вдруг что-то появляется неуловимо чудесное, призрак оперы. А иногда те же артисты играют тот же спектакль, и думаю: «всех в кандалы, в Сибирь!»
ДУХОВНАЯ МУЗЫКА
– Тенор – лирический герой, бас – явление духа. Вы исполняете духовную музыку. Это возможности голоса или Ваш внутренний путь?
– Вы знаете, я покрестился в сорок два года. Я был пионером, был комсомольцем, вступил в партию, а в сорок два года покрестился. Я осознал, что те заветы, правильные заветы коммунистической партии, в которой я состоял, совпали с религиозными принципами Православия. Отчет коммуниста – исповедь, партсобрание – литургия, красные знамена заменили хоругви. Это, конечно, в идеале, когда честные люди борются за счастье других людей, хотят сделать жизнь лучше. Сегодняшняя коммунистическая партия, я думаю, хуже советской. Но не будем про партию. В 1988 году мы праздновали 1000-летие Крещения Руси, митрополит Питирим устроил в Колонном зале Дома Союзов Рождественский фестиваль духовной музыки. Красота музыки, ее разливы, наполнение чем-то совершенно мне тогда неведомым ошеломили меня.