Газета. Магия и Жизнь 2014/19
Шрифт:
Каким бы образом ни получал человек свои способности, в какой бы степени ни приобщался он к инфернальному миру, действия его в реальном пространстве все равно страшны и неправедны. Главное заключалось в том, что он мог отрицательно влиять на других людей. Характер и степень воздействия предопределялись силой колдуна и его желанием. Если он хотел только пугать людей, то не доводил человека до смерти, если же мстил за что-то, последствия могли быть самые ужасные.
Конечно же мера колдовского воздействия зависела и от противостояния жертвы. Если подвергшийся опасности знал, как защищаться, то он даже при самой страшной ворожбе мог от всего избавиться сам или вовремя обратиться за помощью.
«Бабка-то твоя все умела!
Ну тут я, слава те Господи, вспомнила, чего мне одна колдунья еще в войну говорила. Вспомнила, да пошла на двор: думаю, видь собиралась же она, сука, старая, скотину-то лячить – тут, видно, что и сделала! Взяла я лопату да давай копать в сараи-то. А меня всю ломаить, лопата из рук валицца. Я ие подыму да опять копаю. И ведь нашла! Нашла в самом углу, почти под порогом, старую концервную банку, тряпкой какой-то прикрыта, а чего в ней – и не знаю, глидеть-то нельзя было.
Взяла я ие и пошла на выгон: бягу, сколь силы есть, – знаю, скорей надоть. А ноги не идуть. Ну, дошла кое-как до выгона, стала туда спиной, к кладбищу-та, и ды как чириз левое плечо кину ие, банку-то! она полетела, а за мной такой шум, и свистить, и гогочить! Ну я чириз плячо-то плюнула ище да бягом обратно. А сама бягу – за мной еще долго там шумело. Да оглядывацца нельзя видь, – не знаю, че там было». (Из архива автора.)
Снять насланную болезнь, порчу, сглаз с человека или скотины мог либо колдун, сделавший это, либо другой, но обязательно более сильный. Если знаток черной магии не собирался довести человека до смерти, часто он сам являлся с предложением помощи. Но считалось, что надо срочно искать кого-то, кто может помочь, а потом еще открыть жертве имя врага и по возможности отомстить.
Месть осуществлялась по-разному: иногда такого злыдня просто избивали или позорили перед людьми, но чаще более сильный колдун что-то делал против своего соперника, и тот даже уходил из деревни. А порой колдун наказывался такими страшными страданиями, что его начинало разрывать, растаскивать неведомой силой в разные стороны.
Результаты деяний колдунов различны и многочисленны. Насылая страшные болезни и муки на человека, они могут уродовать его внешность (распухает и теряет форму нос, видоизменяется губа, вылезают из орбит глаза, появляются шрамы и полосы на теле, отнимаются ноги и руки, пухнет живот, в котором могут оказаться черви, мышь, рыба, женщины испытывают родовые муки и т. д.). Порой под их воздействием человек теряет рассудок, пространственную ориентацию, подвижность. Последнее иногда применяется в качестве наказания.
«Дед с внуком везли однажды воз пшеницы, смололи на мельнице, обратно едут. Ну, темнеет. Оне к Гришке Босяку:
– Пусти нас ночевать. Ну, он: заходите.
Оне говорят, мол, воз надо завести. А он: ниче, ниче. Пусть там. Если че случится, я, паря, свое отдаю.
Утром встают: пять мужиков круг телеги ходят с мешками, а уйти не могут. Гриша к ним подошел, каждого по плечу стукнул и говорит: ну спасибо за службу. Они мешки побросали и ушли!» (Из собр. В. П. Зиновьева.)
Колдуны обычно мстительны. Они никому не прощают худого слова, сказанного даже о них за глаза, ведь им ведомо все, что делается. Мстительность у колдунов часто соседствует с завистью, стремлением наказать человеческую гордыню.
«Было это на свадьбе на одной. Мы приехали туда с Васей. Началась гулянка. Ну, уж все подвыпили, песни поют. А я петь люблю. Голос у меня красивый. Я пою – все удивляются. И
Тут опять начали петь. А у меня настроение хорошее, я опять пою! Вдруг замечаю, что на меня все как-то странно смотрят и молчат. И тут я понимаю, что я пою, а голоса-то своего совсем не слышу. Я хочу людям-то сказать что-то – а голоса совсем нет, а мне кажется, что я просто кричу изо всех сил! Тут мне так страшно стало, я заплакала. Ну, тут Васю привели. Он посмотрел на меня и все понял. Он ведь, Вася-то, у нас сам колдун, только не сознается, ему мать передала.
Он послал за тем дядькой. Тот идет – а Вася встал в двери, уперся руками в косяки и стоит, его не пускает. А тот перед ним также стал. И вот они стоят, смотрят друг на друга. Ну, тот дядька-то не выдержал. Отвел глаза и пошел. Вася за ним. Не знаю уж, что они там во дворе делали, только Вася за мной пришел, вывел меня во двор, а тот там на завалинке сидит. Вася-то говорит, чтоб я перед тем стала на колени и прощения просила. Делать нечего: я встала на колени, а сама думаю, как же я буду прощение просить, если я ни слова вымолвить не могу? Хочу так что-то сказать – не получается, а прощение просить – голос идет. Ну, я попросила у него прощение. Он мне и говорит: «Вставай, молодка, да не хорохорься больше!» Встал и пошел. И со мной все нормально стало. Только плакала я потом очень». (Из архива автора.)
Колдуны часто портят свадьбы, куда их не пригласили. Обычно на таком торжестве колдун должен быть дружкой или почетным гостем. Если черного мага обходили стороной, то он обязательно либо свадебный поезд останавливал, либо портил невесту, жениха, поезжан. Часто при такой порче, если к нему вовремя не приходили на поклон, люди умирали или оставались калеками. Рассказывают, что сильный колдун мог всех поезжан на свадьбе обратить в волков на столько, сколько было заказано чародеем. Делалось это для того, чтобы заставить себя уважать и бояться, а также получить традиционное вознаграждение. Многие колдуны жили в основном на такие подаяния.
«Была свадьба… А этого старика не пригласили… Когда время отошло, начали жених с невестой угощать. Когда они из-за столов вышли, взялись угощать, раз обнесли вином, потом второй – и готово, взялись перевертываться!
А этот старик в Ушумуне там. Он знал, что это будет, этот старик-то… Эти запрягают пару лошадей, да туды…
– Вот так и так, дядя Кирилл…
– Но-о, оне не помрут! Не помрут! Почаюем и поедем. Почаевали. Поехали.
– Ты не перегоняй лошадей-то. Че их перегонять-то?..
Приехали.
– Но-о, ниче они – отойдут. – Потом воды наладил в стакане, попрыскал на их – все! Жених с невестой встали, как ни в чем не бывало…
Потом он поехал домой, хозяин… ему нагреб воз – кулей пять-шесть – и повезли ему. Заработал, нагулялся, значит, и людей намучил». (Из собр. В. П. Зиновьева.)
Колдовской порче подвергались не только люди, но и домашний скот. Особенно часто портили коров, поскольку они были основными кормилицами в хозяйстве. Порченая корова переставала давать молоко, доилась кровью, а потом начинала мучиться и могла подохнуть, если порчу вовремя не снимали. Колдовством такого рода больше занимались женщины, которых называли ведьмами. Их мог легко опознать тот, кто правил корову. Он говорил, когда конкретно и зачем придет в дом колдунья, испортившая скотину. Если ей давали требуемый предмет, лечение утрачивало свою силу, в противном случае что-то происходило с самой ведьмой. Вызвать в дом чаровницу можно было и самим. Например, в Юрьев день до зари надо было подоить корову, налить в металлическую посудину молоко, бросить туда несколько иголок и кипятить на огне: обычно ведьма тут же являлась.