Газлайтер. Том 19

Володин Григорий Григорьевич

Айра молча смотрит на костёр. Мысли сами собой вырываются шёпотом:

— Странно, почему я так о нём пекусь? Мы же…

Она не заканчивает фразу. Обжигающий жар костра резко возвращает её к реальности. Запах начинает меняться — мясо вот-вот подгорит. Айра торопливо поднимается, снимает вертел с огня и, аккуратно поддувая на ладони, пробует кусочек. Жарковато, но терпимо.

* * *

Мы с Шельмой идём через бесконечные волны Демонов. Всё, что встаёт на пути, отправляется в расход. Легион движется с флангов от

меня, люди — чётким строем, прямо как древние римляне. А звери идут вразнобой. Жора, наш герой-квакун, скачет по полю битвы, азартно прыгает на очередного Демона и беззастенчиво высасывает его до последней капли энергии. Василиск действует по-своему: невидимый питон обвивает врагов своим змеиным телом, а петушиный гребень покачивается в такт. Демоны даже не понимают, что происходит, пока не становится слишком поздно. Впрочем, поздно для них становится быстро.

Егор, как обычно, громче всех. Он вырезает очередного Демона своим кровавым ураганом. И тут же, сияя, оборачивается к Шельме:

— Смотри, сударыня! Какой здоровяк! Быстро же я его укатал!

Шельма обольстительно улыбается. Демонесса Безумия и Иллюзия выглядит потрясающе, все парни на нее поглядывают, даже Жора-жабун — но тот из-за вкусной энергии, которой в Демонессе дофигище.

Она наклоняет голову и с легкой насмешкой спрашивает:

— Почему ты не смотришь мне в глаза, воин? Они, если что, выше.

Егор мгновенно заливается краской, но взгляд упрямо не поднимает. Вместо этого он продолжает пристально изучать её выдающийся бюст.

— Нам же шеф запретил. Прости, красавица… А сюда-то ведь можно смотреть, шеф?

— На здоровье, — бросаю я, краем глаза замечая, как Демон за его спиной превращается в облако праха. Воронов пострался.

Шельма беззлобно фыркает.

— Человеческие мужчины такие няшки-вкусняшки.

Покрасневшие легионы сразу приосанились, но я-то знаю, что Гротескная Шельма та еще людоедка.

Все движутся к эпицентру прорыва. Наконец, мы добираемся до зала — огромного, как будто выдолбленного из самой тьмы. Конечно, этот зал существует только в Астрале. В центре стоит сотнеглазый Демон-гигант. О, классика жанра: шипы на теле, будто он прошёл кастинг в хоррор-фильм и слишком серьёзно воспринял свой образ. Чёрные рога стремительно вздымаются вверх.

— Я — Алукард, генерал Короля Теней! — ревет это чудо в шипах.

Я бросаю Шельме, не отрывая взгляда от этой махины:

— Ты его знаешь?

Шельма качает головой с лёгкой ленцой, будто её только что попросили вспомнить имя какого-то забывшегося родственника:

— Никогда о нём не слышала.

Алукард, кажется, обижен до глубины своей демонической души. Его голос дрожит от негодования:

— Как это не слышала, Гротескная Шельма? Я был правой рукой Короля Теней!

Шельма лениво пожимает плечами, как будто ей глубоко всё равно:

— Может, ты был какой-нибудь шестёркой или уборщиком? У Короля Теней всегда хватало орды демонов. Наверное, затесался где-то в углу.

На этом

моменте трёхголовый гигант уже почти плачет. Ему явно не хватает платка для демонских слёз.

— Нет! Я был его воином, генералом его войск! — ревет он, голос звучит почти жалобно.

Шельма, даже не напрягаясь, снова качает головой, как учительница, слушающая очередное нелепое оправдание двоечника:

— Не припомню. Прости.

И вот картина: тысячеглазый гигант, слёзы текут из каждого глаза, жалобный вид.

Я всё же уточняю:

— Как ты сказал? Ты Алукард? Это ведь твоим именем крепость названа?

Алукард торжественно кивает:

— Да. Когда-то я был человеком. Я основал эту крепость. Века спустя после моей смерти здесь произошла жестокая битва. Погибло множество людей, телепатов и магов. И сила этой крепости призвала меня обратно. Я ждал на той стороне, пока не случится Прорыв. А когда он произошёл, я повёл свои войска сюда.

Ого! Демон помнящий себя человеком? И даже сохранивший человеческое имя? Впервые о таком слышу. Обычно всё что попадает в Астрал извращается до неузнаваемости. Но Алукарду, видимо, повезло. И всё из-за крепости. Точнее, из-за того, что здесь остался мощный психический след.

Тем временем Легион молчит, явно в шоке, переваривая услышанное. Тишину разрезает голос Егора, полный изумления:

— Хрена себе, шеф… Это что же, выходит, Демоны — это бывшие люди?

Шельма оборачивается, на её прекрасном лице играет усмешка.

— Конечно. Все астральные Демоны когда-то были людьми.

Пауза. Легион переглядывается. Воронов, оторвав взгляд от какого-то шипастого чудовища, хмыкает:

— Блин, нифига себе скатились. Наверное, это были какие-нибудь алкоголики, хулиганы, тунеядцы?

Шельма смеётся. Этот смех — как сталь по стеклу: холодный и чуть издевательский.

— Наоборот. Только самые сильные становятся Демонами.

Кажется, Легион ещё больше офигевает. Взгляды становятся ещё более потерянными, а у кого-то в глазах явно читается мысль: «Неужели у меня такой же карьерный путь?»

Я, видя, что разговор начинает уходить в дебри сомнительной философии, решаю пресечь это на корню. Поднимаю руку, привлекая внимание:

— Всё, хватит болтать. Загасим этих тварей, а потом обсудим, как не скатиться до их уровня.

Легион оживает. Шельма фыркает, но не спорит.

Легионеры бросаются в атаку все вместе, как единый живой организм. Техники сыплются на Алукарда и его приспешников словно смертельный ливень. Каждый выкладывается на полную. Жора громко квакает и прыгает на Алукарда своей массивной тушей. Его цель — энергия, и он высасывает её, как профессиональный энергетический пылесос.

Василиск перемещается по залу незаметно. Огромное змеиное тело с куриным гребешком скользит между противниками, а ментальная невидимость делает его невидимым даже для тысячеглазых Демонов. Один за другим они оказываются у него в пасти, и ни один не успевает понять, что произошло.