Газлайтер. Том 25

Володин Григорий Григорьевич

Трубецкой побледнел. Кулак на краю карты невольно сжался.

— Вы серьёзно думаете, что Охранка станет сканировать боярина из-за исчезновения какого-то графа?

— Видимо, вы не до конца понимаете, кто такой Данила Степанович и какое значение он имеет для Царства, — спокойно, но с хлёсткой жёсткостью отвечает Ольга.

Трубецкой хмурится. Его голос — сухой, раздражённый:

— Да не понимаю я. Могли бы пояснить, Ваше Высочество?

Ольга на миг отводит взгляд. Конечно, она не может раскрыть всего — в частности, истинную ценность шкуры Золотого

Дракона для Царского рода. Об этом не знал никто, кроме высших лиц. Но, возможно, стоит намекнуть на другое — на роль Данилы в международной политике. Хоть что-то надо же дать.

— Находящийся под опекой графа Золотой Дракон — предмет серьезных переговоров между Русским Царством и Ханской Империей, — спокойно, но с железной интонацией произносит княжна. — Если вы, Руслан Русланович, станете препятствием этим переговорам — уверяю вас, Охранка не остановится перед вашим титулом. Даже секунды не колеблясь.

Боярин пыхтит в бороду.

— В общем… — Трубецкой говорит неохотно, словно сдаёт позиции. — Артиллерия по гиганту не сработала. Главный удар взял на себя Данила Степанович. Он повёл гулю прочь, летя на Золотом Драконе, и увёл его к пропасти. Как — не знаю. Но каким-то образом он столкнул его вниз. Сбросил.

Он замолкает рассерженно, потом добавляет глухо:

— Что стало с графом дальше — не знаю. Он был не один. С ним была его жена… бывшая барышня Горнорудова, если не ошибаюсь. И ещё одна чернокожая женщина, взявшаяся из ниоткуда. Грандмастер. Она владеет Тьмой. Сотворила целое море мрака, затмение, завесу — не знаю.

— Чернокожая? — Ольга приподнимает бровь.

Трубецкой бурчит:

— Ну… Да. Такая вся выпуклая, в смысле фигуристая.

Ольга медленно выпрямляется и с холодом произносит:

— Фигуристая. Понятно. Спасибо, боярин.

Княжна выходит из штабного корпуса, не оборачиваясь. Лицо сосредоточенное, шаг — быстрый и чёткий. Мысли скачут, одна за другой.

Данила Степанович, надеюсь, ты жив. Нет, просто обязан быть жив. Трубецкой сам проговорился, что ты отвлёк гиганта-гуля. А значит — контролировал ситуацию. Это не финал. Это — манёвр.

Тут же мысли Ольги уходят в другую стезю. А кто эта фигуристая чернокожая Грандмастер? Насколько она близка с Данилой? Блин, Оль, да какая, к чёрту, разница!

* * *

Отодвигаю Насте стул — она садится, чуть кивнув. Сама не замечает, как приглаживает шортики на бедрах. Я опускаюсь на стул рядом, киваю йети:

— Благодарю за угощение, лорд Норомос.

Тот утробно гудит в ответ, как прогретый самовар. Подвигаю поближе тарелку с фруктами — нечто, похожее на виноград, но крупнее и полупрозрачнее, будто каждая ягода наполнена солнечным сиропом. Настя осторожно берёт одну — двумя пальцами. Щёлкает шкурку и съедает мякоть, не торопясь. Конечно, оборотнице бы сейчас стейк с кровью, средней прожарки, но Настя — воспитанная и манерная. Недовольство почти не выдает. Только на ментальном фоне мелькнула тонкая тень. Ну, бывает. Я бы тоже чебурек бы съел.

Беру графин, наливаю сок в бокалы —

себе и жене. А Масаса всё это время стоит рядом. Как фыркающий старший сержант. Потом, наконец, тяжело вздыхает и отходит к стене, замирает, скрестив руки на груди — широкой и пышной, и никуда эта грудь не девается даже под балахонной мантией.

Напротив нас Норомос тоже уплетает виноград. Йети массивен, и кресло едва не скрипит в агонии. Кивает на тарелку и сок:

— Вот это правильное дело, — звучит его низкий бас. — А ты, конунг Данила, что, даже не спросишь, почему для нас гули так важны?

Я отправляю виноградину в рот.

— А я и не собирался спрашивать. Приехали мы сюда давать показания, как было согласовано с леди Масасой. А вы предложили угощение — и я, как человек воспитанный, не мог отказать.

Масаса отлипает от стены. Подходит ближе.

— Конунг Данила. Начнём с главного. Как гули оказались на землях вассала Багрового Властелина?

— Без понятия, — пожимаю плечами. — Прошли через Аномалию, вышли на моих родовых землях. Пришлось вернуться туда — разобраться с остатками орды. Думаю, за всем этим стоит лорд Гагер. Он ко мне неровно дышит в последнее время.

Масаса поджимает губы, пристально уставившись мне куда-то между бровей.

— Вот как… Вы уничтожили орды гулей?

— Верно.

— Значит, теперь у нас больше нет гулей, — уточняет она недовольно.

Беру графин, наливаю себе ещё сока.

— А что, гули что-то охраняли? — спрашиваю небрежно.

Норомос вскидывает на меня удивленный взгляд. А Масаса смотрит с подозрением. Ого, кажется, я только что плавно перешёл из свидетелей в категорию подозреваемых. Правда, непонятно — в чём именно.

— Как ты понял, конунг, что гули что-то охраняли?

Пожимаю плечами.

— Ну, по вашей реплике напрашиваются две версии. Первая: гули сами по себе ценны. Хотя, честно говоря, не очень верится. Мясо у них — так себе, явно не кулинарный шедевр. В бою — страшны только числом. Не беру в расчёт гуля-гиганта, тот, конечно, исключение. Но массово они — скорее, проблема санитарии, чем стратегическая угроза.

Отпиваю глоток, делаю паузу и киваю в сторону йети:

— Вторая версия — куда интереснее. Гули что-то охраняли. Ну, как охраняли… заслоняли. От кого-то. Или от чего– то. Типа биологического забора. — Усмехаюсь: — Хотя, может, вы их в Красную книгу занесли и просто берегли, как исчезающий вид? Но вот в это верится совсем плохо.

Норомос медленно кивает.

— Гули были на острове, который Организация создала много столетий назад…

— Ни слова больше! — резко обрывает его Масаса.— Конунг посторонний! Он не член Организации! Он не должен знать!

И тут от двери скрипит чей-то голос.

— Не стоит секретничать, Масаса. На острове гули охраняли запечатанного Демона, — произносит гость, появившийся на пороге.

Мы все разворачиваемся. На пороге — Хоттабыч. Старик в сером балахоне, с прозрачной белёсой бородой.