Где будет труп (Другой перевод)
Шрифт:
– И вы обязаны говорить такие вещи всем этим пожилым дамам? – улыбаясь, спросила Гарриет.
Антуан раскрыл глаза чуть шире, а затем ответил в тон:
– Боюсь, что да. Это часть нашей работы, знаете ли.
– Должно быть, очень утомительная.
Он ухитрился пожать плечами, ни на миг не нарушив гибкой грации движения.
– Que voulez-vous? [55] В любой работе есть утомительные моменты, которые искупаются
55
Что вы хотите? (фр.)
– Обо мне не беспокойтесь, – ответила Гарриет. – Я бы хотела поговорить о другом. Расспросить вас о мистере Алексисе.
– Се pauvre Alexis! [56] Ведь это вы его нашли, мадемуазель?
– Да. Хотелось бы узнать, каким человеком он был. И почему покончил с собой таким образом.
– Нам всем тоже хотелось бы это понять. Несомненно, всему виной русский темперамент.
56
Бедняга Алексис! (фр.)
– Я слышала, – сказала Гарриет, чувствуя, что ступает по тонкому льду, – он был помолвлен.
– А, да. С английской леди. Конечно.
– И что, был ли он счастлив?
– Мадемуазель, Алексис был беден, а английская леди очень богата. Ему было выгодно жениться на ней. На первых порах, безусловно, могло быть некоторое desagrement [57] , но потом – вы ведь понимаете, мадемуазель, такие дела улаживаются сами собой.
57
Затруднение, неприятность (фр.).
– Как вы думаете, может быть, он внезапно понял, что не вынесет этого, и выбрал такой выход?
– Трудно сказать, но – нет, не думаю. В конце концов, ему достаточно было просто уехать. Он был прекрасным танцором и шел нарасхват. Он бы легко нашел другое место, при условии, что здоровье позволило бы ему продолжать.
– Не было ли у него другой привязанности, которая осложнила дело?
– Насколько я знаю, он никогда не упоминал каких-либо серьезных связей.
– Полагаю, женщинам он нравился? – прямо спросила Гарриет.
Антуан красноречиво улыбнулся.
– Не разбил ли он кому-нибудь сердце?
– Ни о чем таком я не слышал. Но, конечно, друзьям всего не рассказывают.
– Разумеется. Не хочу совать нос не в свое дело, но все это кажется мне очень странным.
Музыка смолкла.
– Как тут принято? – спросила Гарриет. – Мы танцуем дальше или вы уже ангажированы?
– Нам совершенно ничего не мешает протанцевать еще один танец. Потом, если только мадемуазель не пожелает заключить особый договор с руководством, мне следует уделить внимание другим моим клиенткам.
– Нет, я не хочу нарушать заведенный порядок. Но нет ли причины, препятствующей вам и обеим юным леди поужинать со мной позже?
– Совершенно никакой. Вы очень добры, очень любезны. Оставьте это мне, мадемуазель. Я все устрою. Естественно, что мадемуазель интересуется!
– Да, но я не хочу, чтобы управляющий решил, будто я допрашиваю персонал за его спиной.
– N’ayez pas peur, je m’en charge [58] . Вскоре я снова приглашу вас на танец и тогда расскажу, что удалось придумать.
58
Не
Улыбаясь, он проводил Гарриет до столика, тут же подхватил увесистую леди в туго обтягивающем платье и плавно унесся с нею. Неизменная чувственная улыбка застыла на его лице, словно нарисованная.
Шесть танцев спустя эта улыбка вновь появилась рядом с Гарриет. Кружа ее в вальсе, Антуан сообщил, что в половине двенадцатого, когда танцы закончатся, если она будет любезна отыскать ресторанчик в нескольких кварталах отсюда, он сам, а также Дафна и Хлоя, встретят ее там. Ресторанчик маленький, но очень хороший, и владелец прекрасно их знает. Кроме того, сам Антуан живет в отеле при этом ресторане и будет счастлив угостить мадемуазель бокалом вина. Там им никто не пометает, и можно будет говорить открыто. Гарриет согласилась при условии, что за ужин заплатит она, – и, таким образом, незадолго до полуночи очутилась на канапе, обитом красным плюшем, под зеркалами в позолоченных рамах, за приятным ужином в континентальном духе.
Блондинке Дафне и брюнетке Хлое не терпелось обсудить подноготную покойного мистера Алексиса. Оказалось, что Дафна была его конфиденткой и могла дать подробный отчет о сердечных делах своего покойного партнера. Да, у него была девушка, но пару недель назад их связь прервалась по невыясненным причинам. Нет, это не имело отношения к миссис Уэлдон – с ней, говоря словами мистера Микобера [58] , дело было „обеспечено“. Нет, это, очевидно, был разрыв по обоюдному согласию, который, похоже, никого особенно не расстроил. Во всяком случае, не Алексиса, который, хоть и всячески демонстрировал положенное в таких случаях огорчение, на самом деле был донельзя доволен, будто провернул выгодное дельце. А упомянутая юная леди с тех самых пор появляется в обществе другого мужчины, вроде как друга Алексиса.
58
Не бойтесь, я все устрою (фр.).
– Если спросите меня, то я скажу, что Алексис сам толкнул ее к этому парню, чтоб не мешала обделывать дела. – В речи Дафны крепкий кокни прорывался сквозь налет показной утонченности.
– Какие дела он обделывал? [59]
– Вот уж не знаю. Но в последний месяц у него что-то было на уме. Он очень важничал, прямо не подступишься к его величеству. „Увидишь, – он мне сказал, – только погоди немного“. – „Уж конечно, – говорю ему. – Больно мне надо навязываться. Храни свои тайны, мне-то они точно не нужны“. Я уверена, он вел какую-то игру. Не знаю какую, но от радости чуть не до потолка прыгал.
59
Уилкинс Микобер – герой романа Чарльза Диккенса „Дэвид Коппер
фильд“, неисправимый оптимист.
„Вот и миссис Уэлдон то же самое говорила, – подумала Гарриет. – Алексис готовил ей какой-то сюрприз. Правда, она истолковала это в свою пользу“. Гарриет пустила еще один пробный шар.
– Разрешение на брак? – переспросила Хлоя. – Нет-нет, он бы из-за этого не радовался. Его никак не могла привлекать женитьба на этой противной старухе. Так ей и надо. Она осталась с носом. По мне, все это отвратительно.
– Мне ее жаль, – вставил Антуан.
– Тебе всегда всех жаль. А я считаю, что это гадко. Эти ужасные толстяки, которые так и норовят облапать девушку, тоже гадкие. Хорошо, что Грили – человек приличный, следит, чтобы они держали себя в руках, а то бы я давно все бросила. Но старуха! – Юная цветущая Хлоя состроила презрительную гримаску.