Где цветет омела
Шрифт:
— Любимая Бетти, — шептал он. — Моя единственная любовь. Поможешь ли ты мне снова научиться любить? Если позволишь, я намерен начать прямо сейчас, чтобы наверстать упущенное время, — и не останавливаться, пока не стукнет девяносто девять лет или больше. Но и тогда я буду писать тебе страстные письма из дальнего угла богадельни. А сейчас…
Сейчас…
Сейчас не было сомнений в его намерениях. Губы Келла встретились с губами Бетти, и их поцелуй становился все жарче и жарче, и где-то внутри каждого из них нарастала жажда, которую
Но было что-то… кто-то, о ком нельзя было не вспомнить.
— Но… но как же Кати? — Голос Бетти был едва ли громче шепота, но на большее у нее не хватало сил. Она так желает этого мужчину. Ее мужчину. Ее жизнь. — Кати осталась дома одна? Келл…
— Кати дома, но не одна, — ответил Келл, нехотя отрывая от нее губы. Затем, словно не в силах пережить даже такой разлуки, поднял ее на руки — в добровольный и желанный плен. — Кати с моей экономкой, управляющим фермой и всеми моими работниками — все они обещали не спускать с нее глаз.
— Но она будет несчастна. Келл, ты не должен оставаться здесь. Ты должен ехать…
— Нет, не должен. — Келл понес ее в спальню, и его глаза сияли любовью и счастьем. — Уезжая, я дал Кати обещание. «Я еду за нашей Бетани, — так я сказал ей. — Привезу ее домой как свою невесту». Такое обещание я дал нашей Кати. Смогу ли я выполнить это обещание? Будешь ли ты моей женой, моя любимая Бетти? Отныне и присно и во веки веков?
Бетти только покрепче обвила свои руки вокруг него — не было нужды отвечать.
Не нужно было никаких слов, ни сейчас, ни потом.
— Ух ты, Бетти! Ты выглядишь как в сказке!
Бетани Листер повернулась к своей младшей кузине и усмехнулась.
— То же самое ты говорила в прошлый раз, Джорджи Галлахер, когда я была как кукла в атласе и кружевах. Чему же верить?
Джорджи смущенно захихикала и с восторгом осмотрела Бетти.
— Ну, в прошлый раз было роскошное платье, — признала она. — Но на этот раз — твое. — Она приподняла ее кудри и свободно рассыпала их по плечам. — Вот такую Бетти я люблю.
Платье было — сама простота. Джорджи помогала кузине выбирать платье, и едва девушки увидели его, как уже знали, что лучше не бывает. Платье из тонкого швейцарского полотна с коротенькими рукавами, едва закрывавшими плечи. Ткань мягко обтягивала грудь и ниспадала складками до земли. Бетти не надела ни фаты, ни других украшений. Платье было белым и простым, но очень, очень милым.
— Некуда прятать опоссума, — захихикала Джорджи. — Правда. Да и нет нужды.
Это уж точно. Бетти выглянула из окна дома Келла, где во дворе собирались гости. Не так много на этот раз, но самые милые люди. Те, кого любила она, любил Келл, любила Кати.
Плюс странные зверьки. Эдна и Фред Уолтеры чудом нашли некоторых из прежних питомцев Бетти, чтобы включить
Замирая от радости, Бетти увидела двух валлаби, одного толстого вомбата и большого белого какаду, сидевшего на плече Фреда Уолтера и передразнивавшего собак Келла. Когда Бетти выглянула, птица поднялась в воздух и нашла новый насест — на шляпе Мэдж Троттер. Пронзительный крик хозяйки отеля заставил всех рассмеяться, а собачий лай стал почти истеричным. Совершенно сумасшедшая свадьба!
Именно о такой свадебной церемонии мечтала Бетти, и здесь были все, кого она хотела видеть. Именно здесь она хотела отпраздновать свадьбу. Все собрались на мосту — на том самом замечательном деревянном мосту Келла над его рекой, на том месте, где Бетти посмотрела на Келла — и влюбилась в него. Они расселись почти как в церкви — под навесом из веток омелы. Солнечные лучи играли в цветах и листьях словно в роскошном витраже.
Омела… «Кулбана» значит «омела», мелькнуло в голове Бетти, и Кулбана будет ее домом. Домом Бетти, домом Келла и домом Кати, и все они будут жить под омелой до конца своих дней.
— Мы готовы. Дядя Келл готов и ждет! — С улицы раздался восторженный возглас, и в комнату влетела Кати. Все платье девочки было в розовых оборочках — «Потому что розовый цвет мой самый любимый», — а в руках она держала большую тряпичную куклу, наряженную в ее старый голубой передничек. Волосы обеих были украшены розовыми лентами. Обе выглядели очаровательно, и личико Кати говорило, что и она, и кукла просто неотразимы.
— О Бетти, — защебетала Кати, — ты почти такая же красивая, как Мадлен и я. — Она глубоко вздохнула, и на ее личике отразилась борьба тщеславия и щедрости. — Ты можешь… — она подавилась словами, — ты можешь, если хочешь, повязать мою розовую ленточку, Бетти.
Бетти подхватила девочку на руки и крепко обняла.
— Колокольчик, это лучшее предложение, которое мне делали. — В глазах ее блеснули слезы гордости, и она поставила малышку на ноги. — Но Джорджи вот говорит, что волосы должны быть свободны.
— Обязательно, — объявила Джорджи. — Такова Бетти, Колокольчик. Свободный дух. Ты не согласна?
Кати была несколько озадачена.
— Свободный дух… — Она нахмурилась. — Это значит, что я и дядя Келл должны будем отпустить ее?
Бетти рассмеялась, подхватила ребенка на руки и вышла на улицу, где ждали гости.
Где ждал ее Келл.
Он был здесь же, стоял и дожидался ее под омелой. Стоял невозмутимо, с достоинством. Именно так должен выглядеть счастливый мужчина. В своем черном костюме он выглядел так величественно, что Бетти едва не застонала вслух. Ее Келл…
И Келл переживал то же самое. Когда появилась Бетти, он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, взгляд его сказал ей то, что она хотела слышать всегда.