Где эльфа последнего дом. Дитя во тьме
Шрифт:
— Шестнадцать? С ума сошёл! — ужаснулась девушка.
— Да уж какой есть… — засмеялся эльф, накрыл глаза ладонями и выдохнул: приятная прохладца в тени кудреватой кроны отрезвляла лучше холодной воды.
Фарра вдруг спросила:
— Камир, когда собираешься к Тайне приобщиться?
Камир был слишком пьян, чтобы понять её встревоженный, но бесконечно любящий взгляд:
— Когда-нибудь. Мне торопиться некуда, всего-то сто шестьдесят лет!
Эльфийка обвила колени руками и задумчиво спросила:
— Как думаешь, в чём она состоит?
—
Фарра вспыхнула, вышла из себя:
— Тайна! Я о Тайне говорю! А ты совсем отупел от эля!
Выкрикнув это, она убежала. Камир растерянно посмотрел ей вслед, не совсем понимая, с чего это она вдруг на него взъелась. Да, пьян немного, но отчего же злиться? Он пожал плечами, запрокинул голову и стал смотреть в небо.
Небо было яркое, синее, с лазурными просветами облаков, с сияющими всполохами солнца.
«И море наверняка такое же», — вдруг подумал эльф.
Он закрыл глаза и попытался представить себе море. Это ему никак не удавалось: мысли то и дело разбегались, образы путались.
«Эль», — вполне трезво подумал Камир и зевнул. От хмеля в голове (да и на голове) клонило в сон.
Эльф закрыл глаза, но не уснул, вспомнились слова Фарры насчёт Тайны.
Пожалуй, Тайну узнать хотелось. Те, кто желал этого, проходили Обряд, после чего жили вместе, а спустя время у них в доме появлялись эльфята. О том, в чём же эта Тайна заключается, никто не говорил — запрещали. Хочешь узнать — готовься к Обряду!
Но Камир был твёрд в своём решении: «Сначала увижу чужедальние страны, море, а потом приобщусь к Тайне. Вместе с Фаррой, если она, конечно, захочет».
— Почему ты не празднуешь со всеми? — вдруг раздался голос прямо возле его уха.
Эльф вздрогнул, подскочил, открывая глаза, и увидел дриаду, наполовину высунувшуюся из деревца, под которым он лежал. Был бы он потрезвее, удивился бы тому, что увидел. Дриада! Настоящая! Так близко, что рукой дотянуться можно! Когда их уже сто лет никто не видел! Дриада показалась Камиру необыкновенно красивой, ведь у неё были такие чудные зелёные глаза и зеленые же кудреватые волосы, скрывающие от любопытных глаз её наготу.
— Как тебя зовут, коринна? — спросил он, на всякий случай протерев глаза.
Дриада не ответила, но протянула ему тонкую свирель, вырезанную из ветки её же дерева. Свирель и была веткой до того, как коснулась ладони эльфа!
— Сыграешь мне, повелитель мой? — попросила она.
И опять надо бы удивиться, на этот раз — подобному обращению, но эльф только смутился и хотел было сказать, что и играть-то он плохо играет, да и выпил порядочно. Но дриада так открыто и ласково на него посмотрела, что он это сказать не решился — приложил свирель к губам и подул в неё. Раздался красивый, но несколько резковатый звук, оборвался неожиданно и утих, теряясь в летнем зное. Ободренный, эльф подул снова, и полилась над лугами чудесная музыка.
Сам Камир, очарованный ею, забыл обо всём на свете, потерялся в её волнах и уже не замечал, что всё вокруг стихло: не прыгали через костёр эльфы,
По щекам дриады покатились слёзы.
— Золотые уста, серебряные пальцы! — прошептала она, накрывая рот длинными пальцами. — Знал бы ты, что тебя ждёт!
Сказав это, дриада исчезла в дереве. Камир не услышал её слов, он вообще ничего не слышал, кроме музыки. Каждый звук её казался чудом.
Играл он едва ли не несколько часов, потом почувствовал, что нахлынула усталость, а восторг и упоение растаяли как дым. Тогда эльф отнял свирель от губ и только теперь заметил, что все стоят вокруг него и смотрят на него восторженными глазами.
— Что-то случилось? — растерялся Камир.
— Ох, — воскликнул Дейл, — что ж ты до сих пор молчал о том, что играть умеешь!
— Э-э… — промямлил юноша, обводя собравшихся вопросительным взглядом.
Он увидел Фарру — та давно забыла обиду и теперь улыбалась. Он увидел Сэлму — и её взгляд был преисполнен гордости. Он увидел многих — и во всех глазах читалось одно восхищение. Пожалуй, он только теперь понял, какой замечательной вышла его музыка. Ведь среди стоящих вокруг него был и Орсон, старейший эльф в Эльфрисе: ему было полторы тысячи лет. Никто из эльфов не жил столько, а этот прожил. От времени волосы Орсона стали серебряными, как снег на вершинах гор, серебром лучились и мудрые глаза — да ярче сверкали в них сейчас слёзы.
— Даже меня растрогало, — сказал Орсон, — а уж я думал, что всё повидал! Будь ты Королём этого праздника.
И добавив: «Ий-колэнн!», что на староэльфийском означало: «Истинно так!», возложил Орсон со всей торжественностью золотую корону на голову изумлённого и совсем растерявшегося Камира.
Так закончился его последний Праздник Весны.
========== Дитя во тьме. Часть 3 ==========
На следующее утро эльф проснулся совершенно разбитым. У него ужасно болела голова, что неудивительно, учитывая, сколько он выпил накануне: в кружку-то входило не меньше двух пинт эля! Камир дёрнул к себе стоявший подле кровати кувшин, жадными глотками отпил из него порядочно воды, кашлянул и вытер рукавом мокрый рот.
Странно, находился он в своей собственной комнате. Вот только знать бы ещё, как он сюда добрался! Эльф ровным счётом ничего не помнил, вчерашний праздник казался сном, не более.
На подушке рядом с ним лежала свирель, и золотая корона по-прежнему была на его спутанных кудрях — стало быть, не приснилось, на самом деле было. Король праздника — кто бы мог подумать! Но даже это обстоятельство его не слишком волновало: праздник закончился, пора было отправляться в путь, раз уж он для себя всё вчера решил.