Где исчезают корабли
Шрифт:
Нельзя тянуть время, сидя на этом пляже. Ведь армию надо кормить. А тех скромных припасов, которые удалось спасти с кораблей, хватит всего лишь на то, чтобы накормить воинов лишь этим вечером. И, если они не осуществят прорыв к столице острова, то уже завтра положение сделается критическим просто потому, что питаться армии станет нечем. Так что вариантов, на самом деле, не оставалось. Победа или смерть — такой выбор вставал перед адмиралом сулунгов.
Глава 31
Анджи Пангеран сам командовал городским ополчением. Кроме него, приказывать было просто некому. Всех воинов султана уже забрали с собой красные командиры. А в распоряжении Пангерана остались только безобидные
Простые люди, оставшиеся без своих убогих хижин, злились и проклинали безжалостных малайцев. Но, они не знали всей правды, что снести их жилища адмиралу Дастарану приказал сам султан. Оставшись без жилищ, припортовые жители все-таки послушались своего правителя, когда он объявил им, что всем, кто вступит в ополчение, после победоносной обороны Таракана от сулунгов будет построено новое жилье за счет казны. Потому бедняки честно работали, копая траншеи палками и не разбегаясь.
Сам Анджи плохо разбирался в деле фортификации, а потому организовывал земляные работы там и в том объеме, как указал ему красный командир Федор. Анджи побаивался этого белого человека с большими усами. Ведь у самого Анджи такие замечательные густые усы никак не росли. Да и борода росла у Пангерана очень плохо. Хотя правитель Таракана не оставлял усилий, чтобы вырастить ее, но, сколько он ни старался, сбривая растительность на лице и отращивая ее снова, а каждый раз опять получалась лишь жиденькая седоватая бороденка.
Анджи хорошо понимал, что Федор ограничивает его собственную власть на острове все больше. Но сделать с этим ничего не мог. Тем более сейчас, когда флот Сулу, посланный Буддиманом, угрожал его родному городу. И, чтобы защититься от могущественного правителя Буансы, Анджи был готов безоговорочно выполнять все распоряжения Федора. Он и выполнял, пытаясь копать окопы на городских окраинах силами самих горожан, мобилизовав несколько тысяч бедняков в настоящее трудовое ополчение.
Полулежа в носилках под балдахином, обдуваемый пальмовыми опахалами с двух сторон с помощью красивых рабынь, Пангеран давал указания слугам. А молоденькие рабы, посланные наблюдать за ходом морской битвы, время от времени приносили султану известия. Сначала они сообщили, что Ахбад Дастаран храбро атаковал эскадру Сулу, и «Звезда Востока» накрепко сцепилась с флагманом флота сулунгов в абордажном бою. Потом принесли весть, что дела у малайцев идут плохо. Затем доложили, что над морем в разгар сражения появился некий летающий мешок с красными звездами, с которого что-то падало и взрывалось, поджигая вражеские корабли.
К середине дня поступило известие, что почти весь флот противника сгорел, но сулунги все-таки высадились и закрепились на пляже восточного берега. Вскоре к выкопанным траншеям начали подходить испанские отряды, отступившие от линии дюн по тропинкам, проложенным через болота. А уже потом, когда огромный летающий мешок пролетел прямо над тем местом, где велись фортификационные работы, Пангеран, высунувшись из своих носилок, смог рассмотреть на нем красные звезды. Да еще и сам Федор, увидев султана сверху, помахал ему рукой. Анджи понял, что и удивительный летающий мешок с подвесной лодкой тоже принадлежит красным. И это вселяло в Пангерана некоторую уверенность, что его родной остров все-таки выстоит против вторжения сулунгов.
Быстро добравшись до нужного места, «Красный буревестник» снизился и пришвартовался к одной из сторожевых вышек. И аэронавты спустились на землю. Федор Яровой сразу пригласил гостей в свой штаб. Там он приказал бойцам из женской роты, постепенно формируемой
Испанские поселенцы и наладили гончарное производство из местной глины. Взяв с собой двоих бойцов женской роты, которая вместе с несколькими морскими пехотинцами, выздоравливающими после ранений, и составляла все силы базы, пока остальные воевали на переднем крае, Яровой на телеге, запряженной гнедой лошадью, выехал в сторону мангрового болота, на краю которого за пределами военной базы стоял дом горшечника. Вот только испанский гончар не хотел просто так отдавать свои сосуды. И Яровому пришлось раскошелиться, даже заплатить ему серебряными рублями, скупив все горшки и кувшины, которые у гончара имелись. А их в гончарной мастерской оказалось больше сотни.
Но, пока доставили все эти керамические изделия, да пока наполняли каждый из них горючей жидкостью, затыкая деревянными пробками, подогнанными по размеру и уплотненными смолой, оснащая заодно фитилями, да пока грузили на борт аэростата-дирижабля, да пока сам летательный аппарат, в котором топлива почти не осталось, заправили с помощью длинного шланга и насоса, прошло слишком много времени. И, когда они, зарядив бортовой пулемет новой лентой из оставшихся скудных боезапасов базы, отправились в обратный путь по воздуху, солнце уже садилось за горизонт.
Пока летели, Смирнов и Михалевич делились впечатлениями. Их очень удивило, что советскую нефтебазу, оказывается, охраняют не только морпехи и испанские милиционеры, а еще и местные девушки.
— Удивительное дело! Никогда раньше не подумал бы, что эти маленькие азиатки с раскосыми глазками способны сделаться бойцами! — удивлялся Михалевич.
Яровой объяснил:
— Мне Тимур Рашидов с «Богини» еще давненько рассказал, что во время войны во Вьетнаме против американских империалистов у вьетнамских партизан имелись «шиньонные батальоны», целиком состоящие из женщин. И они сражались очень даже героически. А еще он мне кино показывал на своем ноутбуке про наших советских зенитчиц, воевавших в Карелии. «Тихие зори», кажется, называется фильм. Вот я и взял все это себе на заметку. А здесь, на Нефтяном, начал потихоньку девчат выкупать из рабства у местных богачей. Так и собрал за пару лет половину роты. Просто не было у меня никакого персонала для тыловой службы. И девки тут очень пригодились. Первым делом, конечно, учил их русскому языку.
— Знаем мы, чему ты их там первым делом учил. Небось, как правильно на кровати располагаться в разных позах, — хохотнул Смирнов.
— Ага, отличный гарем Федя себе завел, половину роты! Вот это ловко воспользовался служебным положением, ничего не скажешь! — поддержал Михалевич командира воздушного корабля, давясь от смеха.
Но, Федор не смутился, ответив:
— Все-то вы на «это самое» переводите. А я, на самом деле, пытаюсь из местных девок бойцов воспитать. Воинскую дисциплину им прививаю. С оружием обращаться учу. Да и вообще, начал я это все не от хорошей жизни, а потому что никаких тыловиков мне не выделили. Нефтебаза же требует не только охраны, но обслуживания и снабжения. Так вот, девчата у меня и еду для бойцов готовят, и фельдшерам в медпункте помогают, и территорию в чистоте содержат, и форму шьют, потому что шить уже научились иголками и нитками, да и кройку ткани ножницами освоили. А ткань я у малайских пиратов покупал, через посредничество этих же девчонок. Ведь многие из них здесь родились и знают почти каждую собаку на острове. Постоянно возили малайские пираты в здешний порт на продажу разные трофейные товары, даже китайский шелк, захваченный у купцов. Жаль, что погибли они в сегодняшней битве. Я с их предводителем был неплохо знаком.