Где обитает любовь
Шрифт:
После битвы Эдуарду доставили голову павшего уэльского принца. Король холодно взглянул на серое, обескровленное лицо мертвеца и приказал наколоть голову на пику и выставить на всеобщее обозрение народу Англии в лондонском Тауэре. Венком из плюща, сплетенном наподобие короны, в насмешку украсили голову высокородного принца, как намек на то, что Луэллин претендовал на корону всей Англии.
Нет, Ричард не винил Элен и ее соотечественников за их ненависть ко всему, без исключения, английскому воинству. Если вдуматься как следует, он даже мог бы высказать ей
Но впервые в жизни Ричард столкнулся с твердостью и отчаянной решимостью, проявляемыми женщиной. Подобных качеств у представительниц слабого пола он не наблюдал. Может, пожалуй, кроме супруги Эдуарда, королевы Элеонор, — другие прекрасные леди твердостью характера и благородством в поступках не отличались.
— Ричард?
Обращение Симона застало Ричарда врасплох. Он забыл, что оруженосец стоит рядом и ждет.
— Прости… я задумался.
Симон понимающе кивнул. Он бережно принял из рук господина оружие.
— Я управлюсь за несколько минут. Не ждите… ложитесь почивать, Ричард… вам нужно отдохнуть. Когда я закончу, меч снова будет у вас под рукой.
Ричард слабо улыбнулся:
— Я выгляжу неважно, вот что ты хотел сказать. Я догадался. Всем нам не мешает выспаться.
Ричард нашел свободный тюфяк среди уже храпящих воинов и повалился на него.
Еще никогда раньше он не чувствовал себя таким измотанным — и телом, и душой. Без сомнения, истерика Элен так повлияла на него. Он жалел ее, но что значат беды одной простой девчонки, когда сражаются два народа? Англия уже сломила Уэльс — так распорядилась Судьба. Ричард лишь подчищает следы, завершает кровавую работу, и его сострадание к кому-либо никак не скажется на участи покоренного, но не смирившегося со своим поражением племени.
Смежив веки, он попробовал заставить себя расслабиться. Напряжение от долгой и непрерывной войны, превратившейся после главной битвы в череду мелких уколов, засад, разбойных набегов, сказывалось на каждом, кто принимал участие в подобном противоборстве.
Чем скорее будет подавлено уэльское сопротивление, тем будет лучше для всех, и для самих уэльсцев в первую очередь. И наступит благословенный мир. И Элен перестанет его ненавидеть, а он — ее.
Разве воину — даже на войне — не позволено грезить о долгожданном примирении?
— Милорд!
Ричард мгновенно потянулся за оружием, но мужчина, разбудивший его, сразу же понизил голос и поспешил успокоить своего начальника:
— Никакой тревоги нет, сэр!
Ричард уже сам в этом убедился, оглядевшись вокруг. Ему почудилось, что крепость подверглась нападению уэльсцев, но в узкие прорези в бревенчатых стенах не летели горящие стрелы со смоляными запалами, не слышалось криков и стонов. Лишь несколько усталых слуг бродили между спящими, убирая со столов объедки и расставляя чистую посуду для завтрака.
Генри Блуэ почтительно откашлялся, прежде чем продолжить речь:
— Прошу
— А ее дядюшка еще не скончался? — хрипло поинтересовался Ричард, не до конца проснувшись. — Мне казалось, он долго не протянет.
— Он еще жив, — доложил начальник охраны. — И они без конца о чем-то шепчутся…
— Так зачем было будить меня?
Ричарда удивило приглашение Элен. После вчерашнего взрыва, казалось, говорить им было не о чем.
— Я бы не осмелился прервать ваш сон, но вы кричали и метались во сне, и господин Жиль позволил вас разбудить. Он сказал, что, быть может, у этой девицы какое-то важное сообщение.
— Да-да, Генри. Ты правильно поступил. Раздобудь мне кувшинчик эля, и тогда я окончательно очнусь.
Генри кивнул и поспешил на поиски эля, безжалостно топча тела спящих солдат, но аккуратно минуя рыцарей и их оруженосцев.
Ричард натянул сапоги и проверил работу Симона. Меч был безукоризненно вычищен.
Жиль, лежащий неподалеку, приподнялся на локте. Их взгляды встретились.
— Ты куда-то собрался?
— А ты разве не знаешь куда? — усмехнулся Ричард.
— Я не думал, что ты согласишься.
— Если хочешь, составь мне компанию.
— А ты позволишь?
— Ради бога, о чем ты говоришь? У меня от тебя нет секретов. Впрочем, как пожелаешь, можешь еще соснуть.
Жиль насторожился.
— Ты забыл, Ричард, наш давний разговор о древних уэльских обычаях. Вряд ли кто из них сейчас следует им но кровная месть существует. И через многие поколения она вдруг проявляется.
— Она считает, что я убил ее жениха — но не отца и не брата.
— Но все равно ты в ответе за гибель всей ее семьи, — напомнил Жиль.
— Ты пугаешь меня этой девчонкой? — Ричард укрепил ножны кинжала и меча на поясе. — Неужто мне следует ее бояться?
— У тебя уже были поводы… и мы оба про них помним…
— Да, я помню. И, к сожалению, урок был поучительным…
Ричард с благодарностью принял из рук Генри Блуэ кувшин эля. Он с жадностью осушил его до дна несколькими глотками и вернул услужливому охраннику. Затем он шагнул к очагу и засветил от тлеющих углей сальную свечу. Прикрывая ладонью медленно разгорающийся огонек, Ричард проследовал в темную глубину зала к подножию крутой лестницы. Когда он поднимался по ступеням, его черная тень металась по стенам.
Охранники сонными глазами вгляделись в лицо господина и молча пропустили его. Ударом сапога Ричард распахнул дверь. Комната узницы, к его удивлению, была ярко освещена разгоревшимся в очаге торфом и двумя лучинами, укрепленными над лоханью с водой возле кровати.
Элен занимала единственный в комнате стул. Она восседала на нем, откинув голову назад, прижав ладони к лицу, а ее каштановые длинные волосы, как тускло поблескивающий шелковый занавес, спускались до самого пола.
Едва заслышав его шаги, она вскочила.