Где оживают грёзы
Шрифт:
Она ведь знала.
Знала, он был лишен магии до прибытия в Глориан.
До встречи с ней.
– Нет. – Губы Каллии задрожали. Это был все тот же человек, которого видела каждый день с тех пор, как приехала сюда. Теперь он снова будто сделался чужим. – Твоя магия… И моя…
Демарко продолжил сопротивляться сдерживающей его силе, но медленно, озадаченно моргнул, как будто ничего не знал.
«А что, если он и впрямь не знал?» – поддразнивал голос, то ли доносившийся из осколков разбитого зеркала, то ли просто звучавший у нее в голове. Она уже не понимала,
Вред уже нанесен.
Каллия чувствовала, что внутри у нее уже давно что-то не так. Ее лепестки увяли и высохли, опадая день за днем.
– Она ушла не навсегда.
Джек всегда точно угадывал, какие вопросы ее терзают.
– Рядом с такими волшебниками, как он, ты можешь окончательно ее лишиться, – сказал он, помогая ей подняться на ноги. – Но если ты уйдешь со мной, возможно, еще не поздно все исправить. Мы можем спастись.
Два пути.
Оба обещали разрушения, которые было уже не остановить. Во Дворе Зеркал царил хаос, окруживший Каллию со всех сторон. Люди в изорванных платьях и костюмах кинулись к выходу, а птицы продолжали метаться у них над головами. Крики и истерические рыдания, вспышки пламени и падающие люстры. Но твари не унимались. Бесконечный кошмар.
И третий путь.
– Как это можно остановить?
Темные глаза Джека сверкнули.
– Все закончится только тогда, когда они получат желаемое, а это не обсуждается. Нужно бежать, пока есть шанс. Только так можно выжить.
Тень воспоминания легла на его лицо, опровергая трусость слов. Он действовал, исходя из необходимости, но Каллия понятия не имела, что ему угрожает.
– Скажи мне, – выдохнула она. – Потому что я не уйду. Я не могу.
– Я что-нибудь придумаю. Позволь мне… – Он запустил пальцы в волосы, прожигая взглядом Демарко и хаос вокруг. – Ты заслуживаешь большего, огневичка. Этот человек, этот город и его обитатели тебя не стоят.
Каллия с горечью усмехнулась. Даже теперь, когда она едва держалась на ногах, он видел в ней могущественную волшебницу, достойную большего.
– Ты можешь уйти в любую секунду, – сказала она. – Можешь даже не смотреть, если не хочешь.
– Ты не обязана их спасать. – Он еще сильнее нахмурился в ответ на это предложение. – Спасай себя, Каллия. Это единственный выход.
И самый одинокий. Каллия отчетливо помнила, как одиноко ей было в ту ночь, когда она покинула Дом Адского Пламени. Тогда у нее не осталось ничего своего. Нечего было терять. Она ни в ком не нуждалась – ей хватало собственной силы. Ее всегда учили быть самодостаточной.
А потом появились другие.
Аарос и Канари.
Цирк Триумфаторов и Айра.
Демарко.
Каллия медленно обернулась к нему. Теперь ей было больно смотреть на него. И на всех остальных. Все они оказались заперты здесь вместе с ней, но она-то привыкла к клеткам. Каллия выросла за решеткой и однажды уже сумела выбраться.
И сможет сделать это снова, став сильнее.
– Нет. – Она резко повернулась лицом к Джеку. С нее хватит. Хватит бежать, хватит прятаться. – Не в первый
Каллия обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть на нее. Джек вздрогнул от прикосновения. Его взгляд смягчился, буря в глазах улеглась, словно он пытался понять. В эту секунду Джек выглядел почти так же, как раньше, когда никого, кроме них двоих, не было. До Глориана, до состязания. Когда она еще верила ему, когда у нее не было ничего, кроме люстры, спускавшейся с потолка по ве- черам.
Теперь Каллия добилась большего.
Намного большего.
Выдохнув тихое «прости», она толкнула его в зеркало.
И, зажатая в его объятиях, вместе с ним провалилась в темноту.
Хриплый крик Дэрона утонул в звоне разбившегося стекла. На этот раз из рамы не вылетела ни одна птица, а те, что носились над залом, исчезли. Колокола стихли, будто никогда и не звонили. Будто все это было фокусом.
Только что они оба стояли здесь.
А теперь остались только осколки и пустая рама.
Невозможно. Спотыкаясь, он добрел до разбитого зеркала и осмотрел раму. У него под ногами хрустели куски стекла и розовые бутоны, но нигде не было капель крови, которые подтвердили бы, что двое волшебников и впрямь только что провалились сквозь зеркало.
Как будто они просто исчезли в никуда.
Растворились.
– Нет. – Его сердце замерло. Он не мог сдвинуться с места и отвести взгляд от пустой рамы. Мир вокруг застыл. – Нет, нет, нет.
Она не могла просто исчезнуть.
Только не так.
– Что с ней? – Рядом возник Аарос. Его волосы были взлохмачены, а лицо покрыто царапинами и порезами. Он принялся разгребать осколки стекла голыми руками. – Где она?
– Я… – Именно этот вопрос ему задал самый первый врач после исчезновения Эвы. Осознание обрушилось на него всей своей тяжестью. – Я не знаю.
– Не знаете?! – Аарос схватил его за воротник. – Вы же были прямо здесь!
– Они прошли сквозь зеркало. – Его голос звучал тускло, словно доносился издалека, словно за него говорил кто-то другой. – Они могут быть где угодно.
– Так отыщите ее! Используйте магию, верните ее!
«Сделай хоть что-нибудь. Что угодно».
Руки ассистента стискивали его горло. Аарос не знал. В суматохе, царивщей в зале, никто не смог бы услышать, что говорил учитель Каллии. Однако теперь гости начали выходить из укрытий, собираясь вокруг пустых рам. Несмотря на все потрясения, сейчас они смотрели на Дэрона так, будто требовали ответа.
– Демарко! – Аарос грубо встряхнул его. – Не стойте, как истукан, сделайте хоть что-нибудь…
– Он не может.
Через пустую раму прошла Лотти, такая же потрепанная, как и остальные гости. Ее взгляд, полный тихой ярости, был устремлен на Дэрона. Она помнила.
– Я права?
Она знала.
Услышать правду было не так больно, как он ожидал. Словно издалека до него докатилась волна возражений – кто-то вступился за него, приводя в качестве аргумента его карьеру, его могущество, то, как он только что разбивал зеркала вспышками света.