Где оживают грёзы
Шрифт:
– Сначала я так и подумал. Ну, знаете, досадная неудача, не хотелось терять лицо. – Аарос нервно постучал пальцами оп столу. – Но потом я вспомнил, что перед выступлением зеркало в ее гримерке тоже разби- лось.
По спине Дэрона пробежал холодок.
– Как это вышло?
– Не знаю, но сомневаюсь, что случайно. – Аарос поднял бокал, но так и не сделал глоток. – С самого начала нашего знакомства она странно ведет себя, когда рядом есть зеркала. А почему – понятия не имею.
Дэрон встревожился, услышав, что их страхи странным образом совпадают.
–
– В том-то и дело, что я многого не знаю, – признался ассистент. – Но я видел, на что способна Каллия. Вы готовы поверить, что она не удержала бы какой-то несчастный кинжал?
– Я… Не знаю, возможно. Во время создания такой иллюзии – возможно. Это трудоемкая магия, – возразил Дэрон, но тут же почувствовал себя лицемером. – Но я не готов поверить, что она хотела навредить девочке, которую сама же закрыла собой.
– Я и не говорю, что она хотела ей навредить. – Аарос моргнул, и его тон стал более осторожным. – Помните, вы рассказывали мне, как зашли к Каллии и заподозрили неладное? Что у нее было испуганное лицо?
Дэрон настороженно кивнул.
– А еще я помню, как вы со смехом отмахнулись от меня и сказали, что она ничего не боится.
– Я так думал раньше, – прошептал ассистент. – До сегодняшнего вечера.
Каллия закинула сумку за плечо. Дыхание вырывалось из ее губ рваными белыми облачками. На улице было слишком холодно для прогулок, но выбора больше не было.
Она тысячу раз прокрутила в голове свое провальное выступление, всякий раз на том моменте, когда появлялась тень, Каллия замирала. Оттуда, где она стояла, нельзя было увидеть то, что видели сидевшие в зале люди, но в их глазах и даже в воздухе что-то изменилось, когда оно начало приближаться. Нет, не оно, а он.
Но последней каплей стала роза.
После шоу, когда Аарос дотащил Каллию до номера, ей хотелось упасть в кровать и никогда не просыпаться. Она еще никогда не испытывала такой усталости. Спина болела, мышцы дрожали. Аарос усадил ее на стул возле туалетного столика, чтобы она не заснула, дожидаясь, пока ее раны обработает врач. На рукавах и спине остались липкие пятнышки крови. Каллия зашипела от боли, когда свежий воздух коснулся порезов. Она пошарила пальцами по столику, на котором всегда оставляла свой расшитый лоскуток, и замерла.
Каллия поморгала, надеясь, что зрение вот-вот прояснится и перестанет ее обманывать.
Но, сколько она ни смотрела, ничего не менялось: вышитая роза увядала. Несколько лепестков опали, окрасив в красное растрепанные края лоскута, как будто роза постепенно рассыпалась в пыль.
Это было похоже на послание.
Неправильное, сломанное, как и все остальное в ее жизни.
Каллия прерывисто втянула воздух и нырнула в лабиринт улиц. От каждого резкого движения спина начинала ныть, по-прежнему воспаленная и израненная, хоть и спрятанная под пальто. Когда врач ушел, оставив ей мазь для ран, Аарос не желал оставлять ее в покое, пока она не выполнила
«Все было бы намного хуже, – заметил врач, – если бы не Демарко».
Демарко. Стоило ей услышать это имя, и в памяти всплыли чудовища и звон разбивающегося стекла, а потом ее окружил светящийся шар, стирая боль.
Он наложил на нее какие-то чары. Она никогда ничего подобного не испытывало, и, пожалуй, это напугало ее чуть ли не больше, чем тень в зеркале.
Он защитил ее.
И это не должно было повториться – ни с его стороны, ни с ее. Чем скорее их пути разойдутся, тем проще.
Нужно уходить.
Сейчас же.
Пока неведомый ужас окончательно не вырвался из зеркала.
– И куда это ты собралась?
Надо было броситься бежать, но раздавшийся голос заставил ее обернуться. Она тут же зашипела от боли и пошатнулась, оступившись.
– Тише, тише. – Джуно осторожно придержала ее за локоть и, оглянувшись через плечо, бросила встревоженный взгляд на Канари.
– Я в порядке, – попыталась отмахнуться Каллия. – Просто пошла прогуляться.
– Серьезно? – Канари скептически скрестила руки на груди. – А багаж тебе зачем?
Только теперь Каллия вспомнила про сумку, свисавшую с плеча. Внутри почти ничего не было: только ее мятый лоскуток, сменная одежда и сережки. Все остальное она оставила Ааросу, торопясь выбраться из номера.
– Мне нужно отнести кое-что Айре, – соврала Каллия. – Вот и все.
– Так поздно? – Джуно окинула ее испуганным взглядом. – Клянусь Зарозом, Каллия, ты вся дрожишь. И одета так, будто выскочила прямо из кровати.
– А значит, именно там ей и следует быть, – отрезала Канари, протягивая руку, чтобы взять ее под локоть с другой стороны. – Давай-ка мы отведем тебя в отель, примадонна.
Каллия отшатнулась и поправила сумку на плече.
– Нет.
Ее сердце бешено стучало: «Беги, беги, беги».
Пожирательница огня уставилась на нее с привычным каменным выражением лица.
– Перед публикой можешь выделываться сколько угодно, но с нами нет нужды в притворстве. – Ее голос звучал понимающе, прямо как в их первую встречу. – Ты не одна. У всех бывают неудачные выступления, такова природа зверя, с которым мы имеем дело.
Слова утешения вонзились в сердце Каллии, словно нож. Зверь, с которым имела дело она, вышел на охоту, чтобы уничтожить любого, кто встанет на его пути.
– Не обязательно возвращаться в «Приму», – бодро предложила Джуно. – Пойдем с нами в шатры. Мы тебя как следует подлатаем, переночуешь у нас, и никто ни о чем не узнает.
Больше всего на свете ей хотелось пойти с ними – спрятаться в шатрах Триумфаторов, смеяться и пить, пока боль не превратится в далекое воспоминание. Пока прошлое не потеряет всякий смысл. Каллия ясно представляла себе эту картину: она вместе с остальными.
Впервые в жизни ей захотелось растянуть время.
Остаться.