Где оживают грёзы
Шрифт:
– Ни к чему мучить себя понапрасну, огневичка. – Он слишком хорошо ее знал. – Я не уйду.
Теперь, когда Джек был здесь, ей стало еще больнее. Она не хотела, чтобы он видел ее такой, растерявшей все силы и могущество. В Доме Каллия никогда не показывала слабости.
– А я не желаю тебя больше видеть. – Она отвернулась, стремясь отстраниться от него. – Ты уже достаточно натворил.
– И в чем же я виноват на этот раз?
Слишком много всего произошло. Исчезновения, странные происшествия, ее провальное выступление,
– Не забывай, я ведь говорил, что все пойдет не по плану, как только ты войдешь в этот город. Я предупреждал. – Он поставил стакан на столик возле дивана. – А ты не послушала.
– Значит, так ты меня наказываешь? – спросила она. – Решил уничтожить все мои перспективы, все, к чему я стремилась? Запереть меня здесь, чтобы я больше никуда не сбежала?
Каллия терпела презрительные взгляды и насмешки. Вкладывала все силы без остатка в каждый фокус и каждое выступление, пока тело не начинало неметь от напряжения.
Все ради мимолетных аплодисментов.
И сегодня все рухнуло.
– Запереть? О чем ты?
Его озадаченное выражение лица только сильнее разозлило ее.
– А ты будто не знаешь. Ворота исчезли, а значит, я не могу уйти отсюда. Я видела, как двое других волшебников пытались сбежать, и они тоже…
– Ты хотела уйти?
Каллия сама не знала, что взбесило ее больше: любопытство или надежда в его голосе. Как бы он ни пытался это скрыть, она заметила.
– Не к тебе. – Удивительно, что он мог такое подумать. – Я хотела избавиться от тебя.
Джек сжал зубы.
– И как же ты планировала это сделать?
– К счастью для тебя, мы, видимо, никогда не узнаем.
– Ах, огневичка. Ты правда думаешь, что это моих рук дело? – Он запрокинул голову и издал тихий смешок. – Во всем виноват этот город. Я ведь с самого начала не хотел отпускать тебя сюда.
– Почему? Ты ведь здесь бывал, – возразила она, тяжело дыша. – Не отрицай, ты ездил в Глориан и возвращался живым и здоровым. Почему мне нельзя? Чем таким ты здесь занимался, Джек?
Его улыбка померкла. Он почти вздрогнул – Каллия такого никогда не видела. И все же Джек отказывался отвечать, не желая дать ей даже крупицу правды.
– Я видела тебя в зеркале, – добавила она, вдруг вспомнив разговор, подслушанный в гримерке. Было ли это на самом деле или нет, но Джек отстранился, и это говорило о многом.
– Во время выступления?
– Это была только твоя тень. – Каллия уставилась на него злым взглядом. – Нет, я совершенно ясно видела тебя в другом месте, и ты сказал…
«Мне плевать на мир людей и смертных волшебников, пусть хоть сгниет».
Мысль об этом заставила ее замереть. Она долго боялась в это поверить, хотя в глубине души давно догадывалась. Догадывалась о том, что Джек обладает могуществом,
– Не слушай зеркала, – раздраженно пробормотал Джек. – Ты не вняла моему первому предупреждению. Не повторяй свою ошибку.
– Чего ты так боишься? Что я увижу правду?
– Нет. Что ты увидишь ложь, в которую легко поверишь и за которой последуешь, не думая о том, куда она приведет.
– Думаю, прожив с тобой столько лет, я научилась отличать ложь от правды, – произнесла она, опустив взгляд. В том месте, где должны были находиться его ступни, вилась черная дымка. Человек, сотканный из тени. Ненастоящий, но отчего-то он по-прежнему оставался здесь.
– Не все было ложью, Каллия.
Пронзительная искренность в его голосе заставила ее вздрогнуть. Джек тут же заметил это, словно первый луч солнца в темноте.
– В клубе вместо тебя теперь выступает иллюзия, – мягко добавил он.
Ее заменили на иллюзию. Каллия испытала странное чувство, представив, как с потолка на знакомой люстре спускается другая девушка. Сначала гнев, потом растерянность и, наконец, опустошенность.
– Ты получил то, что искал. Идеальную марионетку. – Она пожала плечами. – Ты с самого начала мог так сделать, так что не понимаю, зачем было давать эту роль мне.
– Чтобы тебя порадовать.
Ее сердце сжалось. «Ложь», – повторила она себе. Все это был обман. Его никогда не волновали такие вещи, никогда. Хотя сейчас он притих, как будто и сам не понимал, почему так ответил.
– Я столько всего делал, чтобы ты была счастлива.
«Ложь». Она до боли закусила щеку изнутри.
– Ты сделал недостаточно.
– А этого достаточно? – Он широким жестом обвел все вокруг. Его лицо стало непроницаемым. – Похоже, ты получила даже больше, чем рассчитывала. А я, увы, уже ничего не могу для тебя сделать.
– Вот и славно, – процедила Каллия, желая причинить ему боль. Пусть испытает такую же болезненную ярость, какая терзала ее изнутри. – А теперь уходи. Тебя все равно здесь нет. Если бы ты и впрямь был здесь, то не стал бы прятаться за…
Стоявший между ними столик исчез.
А пальцы Джека обхватили ее за запястье, притягивая к себе.
Он уставился на ее руку, прижатую к его груди. Каллия была уверена, что он намеренно сделался частично осязаемым, чтобы напугать ее, и злилась, понимая, что его план сработал.
Это было похоже на объятия. Удушающие объятия. В таком положении она могла разглядеть резкие тени на его лице и небольшой шрам над левой бровью.
Если он мог без труда схватить ее, почему не увел отсюда силой? Почему упрямо оставался бестелесным голосом, тенью в углу, которая обретала форму лишь наедине с ней?