Где правда, брат?
Шрифт:
Степан красноречиво промолчал. Нет, Скатцеву такое «счастье» не нужно.
— Если бы он сказал, чтобы я вас наказал… Нет, вы ему не нужны! Он меня наказать собирается! И накажет. Вы даже не знаете, что это за человек! У него связи в Кремле! Одно только его слово — и от меня откажутся все. А ты знаешь, что это такое, если меня объявят прокаженным? Из моего банка уйдут бюджетные деньги! Уйдет крупный бизнес! А это все! Это банкротство! А Яшин может сказать! Если он закусил удила… А он закусил удила!
— Плевать, — невозмутимо
— Что?! — Скатцев чуть не поперхнулся от такой наглости.
— Сын этого человека похитил вашу дочь.
— Сергей Лену не похищал! Лена сама к нему пришла!
— А он за наркотой для нее поехал. Я бы на вашем месте убил этого подонка.
— Что?! Ты?! На моем месте?! — скривился Скатцев. — Ты никогда не будешь на моем месте!
— Да мне и не нужно.
— Язык у тебя длинный, парень! С такими языками долго не живут! — взбеленился банкир.
На этот раз Степан промолчал. Плевать он хотел на эти угрозы, но в таких случаях, действительно, лучше молчать. Шторм криком не успокоишь, нужно ждать, когда волна уляжется сама по себе.
И Яшин перебесится. Ведь ясно же, что его сын был не прав. А если не ясно, то Скатцев должен был объяснить. А если он язык в одно место засунул, то это его проблемы. Если он такой дятел, то и его бред выслушивать здесь нечего.
— Не нравишься ты мне, парень! Очень не нравишься!
— Я и сам себе не нравлюсь, — усмехнулся Степан. — Стою здесь непонятно зачем, слушаю непонятно что и не нравлюсь себе.
— Язык!
— Что «язык»? Я не солдат, а ты не генерал.
— Ты мне тыкаешь?! — взвился Скатцев.
— Ну, ты же не генерал. Пойду я.
Степан резко повернулся к Скатцеву спиной и вышел из кабинета.
— Остановись! — донеслось ему вслед.
Но Степан даже не замедлил шаг, правда, и не ускорил его. Спасаться бегством — это не для него, а уйти, громко хлопнув дверью, ему никто не запретит. В конце концов, кто такой Скатцев?..
Знакомый черный джип на скорости обошел «Гелендваген» и встал, перекрыв ему дорогу. Степану ничего не оставалось, как ударить по тормозам.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев дедушка! — ошарашенно протянул Захарский.
Степан рассказал ему в общих чертах о разговоре со Скатцевым, объяснил, почему послал его далеко и навсегда. Захарский вроде бы одобрил его поведение, но и сомнения высказал. Он не знал, кто такой Яшин Леонид Михайлович, но согласен был с тем, что высочайшая воля из Кремля запросто могла разорить любой банк. А сам Скатцев, сказал он, мог раздавить Степана.
— Да, Степа, вляпался ты в историю! Бежать тебе надо. Может, еще не поздно? — спросил Рома, глядя, как из «БМВ» выходит Кеша, а за ним — Костя.
Бежать Степан не стал, но из машины вышел.
— Какие-то проблемы? — Он помнил, с какой легкостью расправился с этим дуэтом в прошлый раз, но сейчас об этом нужно забыть. Опасно недооценивать противника, тем более такого грозного,
Но Кеша, похоже, и не собирался его атаковать. Слишком уж у него обескураженный для этого вид.
— Ленка сбежала!
— Не опять, а снова! — облегченно засмеялся Захарский.
Он вроде бы и не собирался лезть в намечающуюся заварушку, но и в машине оставаться не захотел.
— Нет ее здесь. — Степан открыл заднюю дверь «Гелендвагена». — Багажник показать?
— Ну, покажи, — растерянно кивнул Кеша.
Костя с понурым видом стоял в сторонке. Степан хорошо помнил, с каким рвением он позавчера перед своим хозяином открещивался от Яшина. Впрочем, он действительно его и пальцем не тронул.
Степан открыл багажник.
— Мой дом обыскивать будете? — спросил Захарский.
— А можно? — уныло глянул на него Кеша.
— Самотык тебе навстречу можно! — ухмыльнулся Рома. — Самотык на самокате аж по самую дрезину!
— Эй, ты чего? — нахмурился Кеша.
— Ты?! Ты кому «тыкаешь», баран безмозглый? — взъярился Захарский. — Ты кто такой, чтобы мне «тыкать»? А я тебе скажу, кто ты такой? Лох ты по жизни! Лохом жил! Лохом жив! Лохом будешь жить! Убирай свой гроб! Ну!
Он завелся не на шутку, и Кеша не устоял перед его натиском. Увлекая за собой расстроенного Костю, сел в машину и съехал в сторону, освобождая путь.
Захарский тоже сел в машину, но не мокрой курицей, а нахохленным гоголем, весь сияя от удовольствия.
— Ну, не лузеры! — презрительно хохотнул он, когда машина проезжала мимо «подбитого» «БМВ». — Твоя Ленка их как хочет, так и делает!
— Моя?
— А разве нет? Чего нос повесил? Переживаешь?
Степан кивнул. Лена ведь к Яшину могла сбежать, а там наркота и секс под кайфом.
— Будешь искать?
— Нет, она сделала свой выбор.
— Это правильно. А за Скатцева не переживай. Он тоже лох по жизни, — пренебрежительно скривился Захарский. — Я думал, он реальный мужик, а он со своей дочерью справиться не может. Еще и на тебя замахнулся. Сдох Скатцев. Раньше крутой был, а сейчас — плюнуть и растереть. Может, этот Яшин его и разотрет. Если лох, то чего не растереть? Ты не переживай, если он еще раз мне насчет тебя позвонит, я его на хутор зашлю.
Степан мрачно усмехнулся. Такая вот жизнь, еще вчера Захарский всерьез считался со Скатцевым, а сегодня и знать его не хочет, а все потому, что облажался мужик, причем третий раз кряду. Один раз — случайность, два — досадная, но простительная оплошность, три — убивающая престиж закономерность. Не хотел бы Степан жить в таком жестоком мире. Ему бы дом в поселке построить, семьей обзавестись…
И нужна ему обычная девушка, а не такая вздорная пустышка, как Лена. Она сама выбрала свою судьбу, пусть как хочет, так и живет.