Шрифт:
1
Сэнди Коллфилд остановилась перед витриной магазина «Уолд бестселлер» совсем не из-за того, что здесь продавались книги, хотя это было бы логично, учитывая ее специальность библиотекаря. Однако привлекли Сэнди совсем не красочные обложки и не элегантные, тисненные золотом корешки выставленных на всеобщее обозрение томов. Всего этого ей хватало и на работе — в деревенской библиотеке. Нет, притянуло ее внимание другое — собственно, витрина как таковая. Точнее, то, что отражалось в стекле. А была это сама Сэнди.
Ну разве могла она пройти мимо и не воспользоваться
Разумеется, последнее относилось исключительно к Сэнди, так как для какой-нибудь другой девушки подобный наряд был чем-то вполне привычным, возможно, даже обыденным.
А для Сэнди собственный новый образ стал чем-то вроде откровения. Увидев сегодня свое отражение в зеркале одного уютного бутика, она просто разинула рот. Такое ей даже не снилось.
Надо сказать, нынешним утром Сэнди для того и отправилась из Беррисвилла, своей родной деревни, в Огасту, чтобы приодеться. Ей настолько опротивела картина, которую она каждое утро видела в зеркале, что решение о внесении перемен в собственную внешность возникло само собой.
Вернее, нет, не само, подобное утверждение было бы преувеличением. Большую роль тут сыграл один роман…
Впрочем, об этом позже. Пока достаточно и того, что Сэнди села на автобус и целенаправленно поехала в город с намерением прихорошиться — так она это про себя называла.
Но одно дело поехать и даже приехать и совсем другое — действительно заняться покупками. Не сразу Сэнди решилась зайти в магазин, торгующий одеждой. Несмотря на принятое накануне решение — дома, в деревне, очень твердое, — в Огасте ей пришлось приложить немало усилий для преодоления морального барьера. Она миновала несколько шикарных бутиков, прежде чем решилась открыть дверь очередного, пятого или шестого по счету.
То есть ей доводилось посещать бутики и прежде — раза два. Но то были, так сказать, ознакомительные визиты. У Сэнди даже мысли не возникало что-нибудь купить. И, правду сказать, духу не хватило бы — настолько непривычные продавались там вещи. Непривычные для нее.
Однако сейчас ситуация переменилась. Сэнди собиралась что-то приобрести, и непременно что-нибудь такое, чего у нее прежде никогда не было.
И все же к очередному попавшемуся на Вашингтон-авеню бутику Сэнди приблизилась с ускоренным сердцебиением. Ох, непросто это — изменить давним привычкам!
Возможно, Сэнди прошла бы мимо и этого бутика, но ей вдруг до того стало стыдно за собственное малодушие, что она непроизвольно остановилась. Затем стиснула зубы и шагнула к двери. Правда тут же вновь озадаченно остановилась, не увидев ручки. Дверь представляла собой сплошное стеклянное полотно приятного шоколадного оттенка. Однако недоумение длилось всего несколько мгновений, так как в следующий момент дверь отъехала в сторону, гостеприимно приглашая Сэнди войти. После этого отступление стало абсолютно невозможно.
На подгибающихся от волнения ногах Сэнди вошла в роскошный дамский бутик. Смотрела больше в пол, чем по сторонам, поэтому, когда подняла голову, почувствовала себя женушкой снежного человека, каким-то чудом угодившей на показ мод… Или следует сказать — самкой снежного
Снежная женщина… Хм, звучит неплохо. Во всяком случае, гораздо лучше, чем самка снежного человека…
Поймав себя на этих мыслях, Сэнди удивилась тому, какая белиберда вертится в ее голове. Это вместо того, чтобы сосредоточиться на главном — ради чего приехала в город и зашла в бутик!
Она скользнула взглядом по рядам элегантной одежды, по красующейся на специальных подставках обуви и в нерешительности прикусила губу. Ей вдруг захотелось вновь очутиться на улице, то есть там, где она хорошо ориентировалась, справилась бы с любой неожиданной ситуацией, а в случае какого-нибудь подвоха могла просто обратиться к первому попавшемуся полицейскому.
И зачем я только притащилась в город! — с досадой подумала она. Да еще в свой выходной… Сидела бы сейчас в палисаднике, в тенечке, пила охлажденный чай и горя не знала. Ясное дело, сидела бы, тут же нашлось возражение, — и много высидела бы? Немного. Сэнди подавила вздох. Но и здесь, похоже, ничего не получится. Не мое все это… Ох, не мое! Вот-вот, продолжай рассуждать том же духе — так серой мышью и останешься!
Вспомнив о принятом недавно решении кардинально изменить имидж, Сэнди вновь прикусила губу. С этой идеей было связано столько надежд…
Однако сейчас в душе Сэнди проснулся скепсис. Собственно, кого мне очаровывать? — подумала она. Мистера Стивенса? Или, может, Джеки Джекса? Ей самой стало смешно.
Мистер Стивенс — это сосед слева, ему недавно исполнилось восемьдесят, и из него, как говорится, песок сыплется. А Джеки Джекс — и вовсе деревенский дурак. Вдобавок он и без того очарован Сэнди сверх всякой меры — где ни увидит в деревне, проходу не дает.
Много мудришь, сказал ей на это внутренний голос. Сначала преобразись, а потом и объект найдется. Испробуешь свои обновленные чары на нем.
И снова губы Сэнди изогнулись в едва заметной ироничной усмешке. Странные мысли лезут сегодня в голову! То снежная женщина, то обновленные чары. Интересно, какая чушь на очереди?
— Могу я чем-нибудь помочь? — вдруг послышался чей-то мелодичный голос.
На этот раз фраза прозвучала не в мозгу Сэнди. Обернувшись, она увидела настоящую «стильную штучку».
Определение принадлежало Энн, дочери миссис Партридж, соседки справа. Наведываясь время от времени к матери из Нью-Йорка, Энн любила поболтать с Сэнди через разделяющий участки заборчик. От нее Сэнди и узнавала последние новости о чудачествах нью-йоркских модниц — стильных штучек.
Сейчас одна из подобных девушек стояла перед Сэнди. Ее волосы были асимметрично подстрижены и выкрашены в два цвета — перламутрово-белый на макушке и черный как смоль внизу. Все вместе выглядело как светлая шапочка, из-под которой выбиваются темные пряди. Одета девушка была в полупрозрачную, завязанную спереди узлом блузку из белого крепдешина и черные кожаные шорты, которые сидели не на талии, а на бедрах. Обнаженным животом могли любоваться все желающие. Дополнительное внимание к нему привлекала вдетая в пупок серебряная безделушка, украшенная прозрачным камушком, который даже не сверкал, а словно сыпал искрами при каждом движении его владелицы.