Где собака зарыта
Шрифт:
– Эй, Чет, приятель. Уступи и мне немного места, – ой. Слишком уж навалился на Берни. Я сдвинулся ближе к своей двери. – И хватит пускать слюни.
Я? Слюни пускаю? Я отодвинулся так далеко, как только мог, и неподвижно замер на месте – спина прямая, глаза смотрят прямо на дорогу, взгляд серьезный. Между прочим, не только у меня тут проблемы со слюноотделением. Я много раз видел, как Берни слюнявит во сне подушку. И Леда, его бывшая жена, тоже была неоднократно за этим замечена. Так что люди тоже еще как слюни пускают. И разве я хоть раз кого-то этим упрекнул? Сделал хоть малейшее
Вскоре мы уже сидели на веранде стейкхауса, расположившись у барной стойки – Берни на стуле, я рядом, на полу. Солнце уже припекало не так сильно – да что там припекало, придавливало своим жаром к земле, словно тяжелое одеяло, наброшенное сверху – но температура еще не спала, так что лежать на холодных плитах пола было одним удовольствием.
– Что это там? – спросил Берни, кивком головы указывая на противоположную сторону улицы.
– Что «что»? – уточнил бармен.
– Дырка в земле.
– Да это для многоквартирного дома. То ли в десять этажей, то ли в пятнадцать.
Выразительные, темные брови Берни обладали своим собственным языком. Иногда – вот прямо как сейчас – они приходили в движение, и все лицо Берни, обычно довольно приятное на вид, некрасиво темнело.
– А когда водоносный горизонт пересохнет, что они делать будут? – сказал он.
– Водоносный горизонт? – переспросил бармен.
– Вы вообще знаете, сколько сейчас людей в Долине живет?
– Во всей долине? – уточнил бармен. – Ну, в том доме наверняка поместятся.
Берни бросил на него выразительный взгляд и заказал двойной виски.
К нам подошла официантка в ковбойской шляпе.
– Неужто это Чет? Давненько я тебя не видела, – она опустилась на колени и потрепала меня по голове. – Ты как, все еще любишь мясные обрезки? – а с чего бы это должно измениться? – Эй, полегче, мальчик.
Берни заказал бургер и еще бурбона, а мне взял мясных обрезков и воды. Лицо его снова стало прежним – к моему большому облегчению. Берни вечно беспокоился о водоносном горизонте, и иногда его порядком заносило. Вся здешняя вода выкачивается именно оттуда – я множество раз слышал, как Берни об этом рассказывает, хотя, честно говоря, сам ни разу никакого водоносного горизонта не видел, чем бы это за штука ни была. Я вообще плохо понимал, в чем соль: в Долине было предостаточно воды – как иначе объяснить все эти брызгалки на площадках для гольфа, которые неизменно включаются утром и вечером? От них еще появляются абсолютно чудесные маленькие радуги. В общем, воды у нас было – хоть залейся.
Я встал и ткнулся головой в бедро Берни. Он легонько почесал меня между бровей – в том самом месте, куда я ни за что не дотянулся бы. Чистое блаженство. Тут же я заметил упавшую под стул картошку фри и мигом ее подобрал.
Спустя пару стаканов бурбона на веранду зашел лейтенант Стайн из городской полиции – маленький человечек в опрятном темном костюме. Когда-то давно Берни доводилось с ним работать – действительно давно, еще до моих приключений в кинологической школе (меня выперли в самый последний день, в общем, история долгая, и в ней прямым образом был замешан кот). Впоследствии лейтенант
– Слышал, ты закрыл дело об «Эль-Камино», – сказал лейтенант. – Хорошая работа.
– По большей части мне просто повезло, – ответил Берни.
– С чистосердечным признанием тебе тоже просто повезло?
– Это уже работа Чета.
Лейтенант Стайн перевел взгляд вниз и увидел меня. Лицо у него было узкое, губы – тонкие, и я очень редко видел, чтобы он улыбался. Сейчас он, тем не менее, улыбнулся – и выглядело это слегка угрожающе.
– А он хороший дознаватель, – заметил лейтенант.
– Лучший, – подтвердил Берни. Я вильнул хвостом.
– Я так понимаю, награда за это дело тоже неплохая, – как бы невзначай сказал лейтенант Стайн. Сидящий неподалеку парень в гавайской рубашке при этих словах тут же перевел на нас заинтересованный взгляд.
– Не жалуюсь, – не стал увиливать Берни. – Что будешь пить?
Спустя минуту они уже чокались стаканами. К этому времени я уже не мог сосчитать, сколько виски успел заказать Берни. Счет – это вообще не моя сильная сторона, по крайней мере, когда речь идет о количестве больше двух.
– Рад, что я на вас наткнулся, – сказал лейтенант Стайн. – У меня тут есть дельце, которое может оказаться в вашей компетенции.
– Это ты о чем?
Лейтенант Стайн бросил на меня взгляд.
– Да точно в вашей компетенции, если так подумать, – сказал он. – И прибыльное к тому же.
– Мы все внимание, – уверил его Берни. Лейтенант Стайн понизил голос – не настолько, конечно, чтобы я пропустил что-то мимо ушей. Я уже говорил, какой у меня острый слух, или я только про зубы рассказывал? Вот вам пример: прямо сейчас я слышал, как женщина, сидящая на дальней стороне веранды, говорит в свой телефон: «Они увеличили мне дозировку лекарств». Это звучало очень интересно, так что я полностью упустил начало фразы лейтенанта Стайна, но уловил самый конец:
– Собачья выставка «Грейт-Вестерн».
– Никогда о такой не слышал, – ответил Берни.
– Я удивлен. О ней много разговоров было.
Берни пожал плечами. Я обожал, когда он так делает. Вот бы и я так умел! Я попробовал повторить этот жест, но добился только вставшей на загривке шерсти.
– …состоится на Арене в конце следующей недели, – продолжал лейтенант. – Раньше ее проводили в Денвере, но мэру удалось заманить организаторов к нам.
– Зачем?
– Ради денег, которые они привлекут в Долину, зачем же еще?
– Каких денег?
– Еда, напитки, бронь в гостиницах – вся эта туристическая чепуха, – объяснил лейтенант Стайн. – Одни только цветы принесут кучу прибыли.
– Цветы?
– Именно, – подтвердил лейтенант. – Люди, которые приедут посмотреть на «Грейт-Вестерн», принадлежат к совершенно определенному экономическому классу. Любимому экономическому классу нашего мэра, надо заметить.
– Я думал, этот парень реформист.
– Много кто так думает.
– И что таинственный наниматель хочет, чтобы я сделал? – спросил Берни, заливая в себя бурбон. – Предоставил комнату для съема?