Где-то Есть Ты

Сокол Лена

захохотали.

Побледнев, уставилась на него вопросительно. Меня еще никто

никогда так прилюдно, в присутствии незнакомых людей, не унижал. Словно

ведром помоев облили. Несколько секунд молчала, готовая разреветься. В

ушах зашумело. Паша продолжал смеяться, разглядывая довольные лица приятелей.

– Эй, хорош, - процедил Митя, толкая его в плечо, - ты чего мелешь?

– Да пошел ты! – Сказала, глядя Паше в глаза. Отрывисто и четко. Затем развернулась и на ватных ногах зашагала прочь. Довольно с меня унижений на сегодня.

Через

какую-то долю секунды из машины пулей выскочил Митя и помчался за мной. Сделала Владу знак, чтобы он открыл мне свою. После того как дверь машины открылась, плюхнулась на заднее сидение и закрыла лицо руками.

Все правильно этот урод сказал. Все верно. А чего ты хотела? Тебя отымели, не удостоив даже поцелуем, а ты позволила. И всегда позволяла. Тряпка!

Вытирая слезы, почувствовала, как Митя крепко обнимает меня за плечи, присаживаясь рядом.

– Сейчас приду, только не плачь.

Отпустил руки и выскочил из машины. Я обернулась и увидела, как Митя что-то говорит через окно Паше. Потом из подъезда вышел Саша, они обнялись и пожали друг другу руки. Потом тот сел в машину к своему новому другу, а Митя вернулся и вместе с Милой и Владом подошел и сел ко мне.

– Теперь можно ехать, – Митя захлопнул за собой дверцу.

– Не поняла, – Мила пристально посмотрела на меня, – что-то

случилось, да?

– Нет, – прошептала, отворачиваясь.

– Это он, да? Саша? Опять обидел тебя?!

– Давай потом, хорошо? – Уставилась в окно, провожая взглядом

Пашину машину.

Митя обнял меня, и мы поехали в аэропорт. Мне так хотелось сказать, чтобы он остался. Плакать, умолять, но только не отпускать так далеко. Но слова застряли у меня в горле плотным тугим комком.

И вот мы уже стояли у стойки регистрации. В одной руке у него был билет, в другой – чемодан, а какая-то женщина деловито объявляла в громкоговоритель посадку на самолет.

– Давай, брат, счастливо тебе добраться! – Обнял его Влад, а затем

похлопал по плечу.

– Давай, Дим, звони, пиши, – поцеловала в щеку Мила.

И только я стояла и не могла сдвинуться с места. Не могла произнести ни звука. Будто застыла. Ведь знала, что стоит его обнять, как он тут же улетит в Милан и оставит меня одну. В эту секунду забылись все унижения, пережитые пару часов назад. Забылось все, что занимало прежде мои мысли. И впервые в жизни в душе родилось и не давало покоя странное чувство, неведомое прежде по отношению к этому человеку.

В последнее время я так отчаянно гонялась за Сашей, что совсем забыла о друзьях, о том, что связывало нас так крепко, что держало вместе. Мы так сроднились с Митей за этот год, что я уже заранее ощутила эту пустоту, которая наступит с его уходом. Заранее свыклась. За несколько секунд в голове пронеслись все наши чаепития в ресторанной кухне, наши посиделки дома, прогулки, разговоры и любимые песни.

Нельзя. Нельзя его отпускать!

Митя замер и посмотрел на меня так нежно, что я поняла: он чувствует то же самое. Сама от себя не ожидая, бросилась ему на шею

и разрыдалась. Не помню, что было дальше. Не помню, что он мне там говорил. Помню только его запах и крепкие объятия. Помню, как он уходил, постоянно оборачиваясь, как посылал воздушные поцелуи и тайком пытался вытереть слезы.

Очнулась уже по дороге домой, в машине. Разжала кулак, а там –

ключи от его квартиры. Прижала их к сердцу и посмотрела на небо. Где-то

там, вдалеке, летел его самолет.

Я буду ждать тебя. Буду ждать. Буду…

А потом набрала ему сообщение, в котором описала все, что было на

сердце. Вытерла слезу и отправила.

Глава 27

– Поняла! Поняла!
– Кричу я. – Сейчас. Сейчас…

Он сверлит меня взглядом. Прожигает насквозь. Завожу руки за спину, делаю вид, что пытаюсь нащупать застежку. Непослушными пальцами вынимаю из заднего кармана маленький согнутый буквой «Г» гвоздь. Сжимаю в кулаке, решая, куда ему его воткнуть: в шею или в глаз…

И решить нужно как можно скорее.

Его рука тянется к моему лицу. Наблюдаю за этим движением будто в замедленной съемке. За долю секунды нужно определиться, как действовать. Всадить гвоздь ему в шею? Хорошо, но даже если у меня это получится, то надолго ли это выведет его из строя? Я же не знаю, где находятся жизненно важные артерии и вены, повреждение которых может вызвать большую кровопотерю. И хватит ли мне той пары секунд, на которые он застынет от неожиданности?

А если ударить в глаз? Тогда он сразу потеряет ориентацию. Будет в полнейшем шоке. Повезет – сразу ослепнет. Но и при таком раскладе этот циклоп будет крайне опасен, как те курицы на ферме, что бегают туда-сюда без головы перед смертью. Да еще будет настолько взбешен, что не оставит на мне и живого места. Если сразу не прибьет.

Второй вариант более рискованный, почти безумный, но он дал бы мне больший шанс на победу. Смотрю на грязную пену, которая плывет перед моими глазами. Так ты хочешь жить, Ева, или нет?!

Мне хочется громко крикнуть, как это делают воины в голливудских фильмах перед нападением, это и вправду придало бы сил. Но упустить возможность атаковать внезапно мне не хочется. Еще и мое измученное тело в последний момент отзывается такой тянущей болью, намекая отступить перед страхом смерти, что дыхание перехватывает. Но обратной дороги уже нет.

Я все решила.

Решила спасаться во что бы то ни стало. Первый раз в жизни мне так

хочется жить! Жить, чтобы видеть солнечный свет, улыбку любимого, слышать смех друзей, дышать, чувствуя запахи природы. А если умереть,

то умереть, спасаясь. Умереть в бою! Победитель – тот, кто наносит удар

первым? Тогда им буду я.

Дождавшись, когда Гена наклонится ко мне поближе, молниеносно

вытаскиваю из воды руки и ударяю его в лицо. Глаз ли это, не понимаю. Гвоздь входит во что-то мягкое, и я сразу же расцепляю пальцы. Во