Где-то между чёрным и белым
Шрифт:
— Ты шутишь, — удивилась Софи. — Веселая йога? Никогда о такой не слышала.
— Ее преподает моя тетя Руби.
— Звучит интересно. — Эви поправила резинку на своем хвостике. — Учитывая твою любовь к комедиям, Софи, ты определенно должна быть обеими руками за.
Они остановились перед стойкой регистрации и Сэм заплатил символическую плату за них троих.
— Ну конечно, кто не любит смеяться? Но для моего смеха должна быть причина. В смысле, мы просто сидим в круге и смеемся. Ни с чего? — Софи не поняла смысла.
— Увидите. — Ответил Сэм.
Они
Женщина с короткими седыми волосами пробралась к ним.
— Ты сделал это! — Она обняла и поцеловала Сэма. Женщина была одета в спортивные штаны и розовую футболку с надписью, гласившей, что смех — это язык души.
— Тетя Руби, это Софи и ее сестра Эвелин.
— Добро пожаловать! — Руби обняла Эви прежде, чем передвинуться к Софи. — Так это ты Софи. — Сказала она, положив руки на плечи девушки.
Софи понравилось, что Сэм упоминал о ней.
— Она просто прелесть, Сэм. Обе девушки красавицы! Ладно, пойдемте, куколки. Нас переместили, так что нам нужно захватить несколько стульев из меньшей комнаты дальше по коридору и принести их сюда.
Ученики схватили черные складные стулья, принесли их в пустой зал и расставили по кругу. Вначале комната выглядела большой, но по мере заполнения учениками начало казаться, что всем не хватит пространства.
Наконец настало время начинать. Кроме Сэма здесь было еще двое мужчин, и оба были старше него. В другой стороне зала сидела женщина примерно сорока лет с тремя подростками — двумя девочками и мальчиком.
— У нас сегодня такой большой класс. Потрясающе! — начала Руби. — Итак, есть множество поводов для смеха.
Она наклонилась вперед на своем стуле, глаза были широко распахнуты от энтузиазма. Было в ней что-то, напомнившее Софи Бэтти Уайт, хотя внешнего сходства не было.
— Смех уменьшает выработку гормона стресса, — продолжала Руби. — Может помочь уменьшить боль и повышает наш иммунитет.
Софи навострила уши, когда услышала этот кусочек информации. Она будет возить сюда Эви постоянно, если это поможет ее иммунной системе.
— И... — Руби подняла вверх указательный палец, чтобы привлечь внимание к следующим словам, — самая потрясающее то, что для наших тел нет разницы между настоящим смехом и принудительным.
Софи начала представлять, как это работало. Ожидалось ли, что каждый из них будет выходить в центр круга и смешить остальных?
— Смысл в том, чтобы отпустить себя и немного повеселиться, — наставляла Руби. — И последнее: на протяжении всего занятия мы будем повторять небольшую мантру. Мы поднимаем наши пальцы вверх и говорим: «Очень хорошо! Очень хорошо!», затем поднимаем наши руки вверх и кричим «Йе-е-е-ей!». — Она замахала руками.
Серьезно? Софи повернулась к Эви в ужасе и одними губами сказала: «Прости». Эви поджала губы. Софи повернулась в другую сторону, где сидел Сэм, и наклонилась к нему.
— Я уже стараюсь не засмеяться, — пробормотала она.
Он
— В этом и суть.
Занятие началось, и они выполняли небольшие упражнения. Одно из них состояло в том, чтобы посмотреть, как долго они могли смеяться принудительно. Софи пришлось признать, что смех был заразителен, особенно если слушать тетю Руби. У нее был настолько заразительный хохот, что Софи рассмеялась раньше, чем сама поняла это. Она осматривала лица людей, сидящих по кругу, и остановила свое внимание на пожилом мужчине, которому определенно было сложно, что само по себе было смешно. Его вынужденный смех был практически гримасой, возможно, даже мышечным спазмом.
Затем тетя Руби подняла руку и расставила пальцы. Это должно было быть упражнением, задачей которого было заставить учеников почувствовать, будто они на американских горках. Указательный палец другой руки был тележкой, которая поднимается и опускается по «холмам» между пальцами. Когда «тележка» поднималась на холм, они должны были выдохнуть «А-а-ах», изображая предвкушение. А когда «тележка» падала с вершины, они должны были кричать «Уииии!», как будто несутся вниз по колее.
Руки Софи были наготове, когда она снова повернулась к Сэму.
— Мы же не собираемся на самом деле это делать?
— Давай. Ты утверждаешь, что любишь американские горки.
Она продолжала играть, радуясь, что никто из ее учеников не может видеть ее. Затем отметила, что трое подростков, находящихся в комнате, наслаждаются этим. К слову, она бы скорее предположила, что дети этого возраста считают себя слишком крутыми, чтобы участвовать в такой глупости.
Снова и снова они играли, словно дети. Во время следующего упражнения они изображали, будто разговаривают по телефону и с того конца провода слышат что-то уморительное. Они ходили по комнате, держа воображаемые телефоны возле уха друг друга, будто делясь шуткой, смеясь над историями. Софи уловила, что Эвелин была в паре с мужчиной с мышечным спазмом и смеялась так сильно, что на ее глазах выступили слезы — над тем, чего она не знала. Мужчина все ещё не выглядел так, будто хорошо проводит время.
В другой части зала изящная пожилая испанка держала свой невидимый телефон у уха Сэма. Телефон, должно быть, был микроскопическим, потому что держала она его двумя пальчиками, а не целой ладонью. Сэм взял телефон так же двумя пальцами, поднёс его к уху и сказал:
— Qe pasa?
Сэма разрывало от смеха, как будто только что ему рассказали самую похабную шутку, которую он когда-либо слышал.
Софи развернулась, когда мальчик-подросток приложил телефон к ее уху.
— Чувиха! Ты должна это услышать!
Он держался за грудь, делая вид, что пытается отдышаться. Она прислонила ухо к его ладони, когда снова послышался громогласный рёв Сэма.
Это было оно. Она больше не могла поддерживать своё самообладание и начала неудержимо гоготать над смехотворностью всей этой сцены. Эви с Сэмом стояли друг напротив друга, и Эви складывалась от смеха. Из двух сестёр именно она была сдержанной, но девушка действительно растворилась в процессе. Ее тушь размазалась и собралась в уголках глаз. Она нуждалась в этом сильнее, чем Софи могла себе представить.