Где-то там, за облаками…
Шрифт:
— Хорошо передам. — Надя смахнула в кипящую воду картофельные кубики и закрыла кастрюлю крышкой. Та немедленно начала позвякивать, энергично подпрыгивая и выплевывая из-под себя струйки раскаленного пара. Надя убавляет газ и с лукавой улыбкой оборачивается ко мне.
— Виделибы тебя сейчас твои почитатели. Писатель Соловьев, банально чистящий картошку на кухне.
— Хм. — Споласкиваю руки под струей холодной воды. Газовая колонка вещь отличная, но что-то уж больно лениво ее включать.
— Ну и что? Что я — не человек? Не могу банально почистить банальную картошку?
Вместе смеемся. Книги. Как часто тех, кто переносит свои мысли на бумагу,
Мы строим на бумаге иллюзорный мирок.
Расставляем на нем королей и пешек. Злодеев в масках и без масок. Добрых принцев под развевающимися алыми парусами и принцесс ждущих своего героя под кружевным балдахином. Заставляем плакать и смеяться. Проводим грани между добром и злом, порой делая черное белым, а белое черным. И очень устаем давать объяснения…
Почему Ваш главный герой…? Почему Ваша главная героиня…? А почему….?
НЕ ЗНАЮ. Так получилось. Прорвалось сквозь жесткий фильтр сюжетной линии и вплелось в повествование. Каждый раз, садясь за клавиатуру, я провожу небольшую вивисекцию над своими эмоциями и фантазиями. Пусть это очень приятно — мне нравиться писать, причем именно не графоманить, исчеркивая пустыми словесамибелые листы, а писать, вдыхая жизнь в неожиданно проявившийся как после щелчка фотокамеры мир. Все одно это вивисекция. Пусть на мгновения, но я превращаюсь в тех, о ком пишу и живу с ними как единое целое. Выворачиваю наизнанку свою душу, чтобы принять в себя душу того о ком собираюсь писать. И это отнюдь не дешевый пафос. Это моя повседневная работа. Я не кукловод, а скорее оболочка для моих кукол. И далеко не всегда хочется снова впускать в эту оболочку того или иного персонажа. Тем более, для того чтобы ответить на очередной вопрос, заданный любопытствующим читателем. Также противно как и демонстрация фильма отснятого в собственной спальне.
Бар "У флинта" находился неподалеку от Манежной площади. Невысокое одноэтажное здание венчала скромная неоновая вывеска с изображением зеленого хвостатого попугая. Я толкнул скрипучую дверь и оказался в скромном вестибюле с гардеробом и большим аквариумом около дверей в туалет. Разделся, отдав старушке-гардеробщице пальто и шарф. Причесался, глядя в высокое с отколотым краем зеркало. И прошел в зал. Бар оказался на удивление неплохим. Стены были выложены грубым камнем. Потолок скрывали старые рыбацкие сети, серой паутиной оплетавшие огромные модели старинных кораблей. В небольшом зале ютились с десяток грубых деревянных столиков и небольшой подиум со стоящим на подставке синтезатором.
Людей было не много. Я сразу отметил столик за которым сидел Захар. Он расположился в самом углу, рядом со стойкой бара и мог обозревать тех, кто входил в бар и тех, кто в нем уже находился. Перед Захаром уже стоит три пустых бутылки из-под пива — значит он здесь уже не менее часа.
Прохожу в глубину зала и занимаю пустой столик рядом со стойкой бара. Молоденькая официантка быстро ставит на стол пузатую старинную бутылку с горящей свечой и оставляет толстую папку с меню. Все как в хорошем ресторане. Неторопливо листаю страницы. Если честно, то есть мне не хочется. Но, пожалуй, здесь не принято сидеть, ничего не заказывая. Сразу отбрасываю экзотические названия. Затем отбраковываю всякие салаты с красной и черной икрой — не сегодня и не под это настроение. Останавливаюсь на скромной камбале запеченной в тесте с картофелем фри. Из спиртного выбираю розовый мартини. Гурман во мне начинает тихо подвывать от ужаса.
Лучше
В ожидании заказа неторопливо оглядываюсь. Несколько парочек, пара размалеванных девиц вполне понятной профессии и трое парней с бритыми затылками. То ли заведение не слишком популярно то ли еще слишком рано. Наверное, все-таки второе. На подиуме никого нет — вместо живого человека, лениво играет музыкальный центр, насыщая окружающее пространство мелодиями старого джаза. Свет в зале притушен, а окружающий полумрак с плывущими кольцами табачного дыма вкупе с огоньками горящих свечей создает приятную, слегка интригующую атмосферу таинственности. Еще раз оглядываю посетителей в поисках знакомых лиц. Никого. Смотрю на Захара. Тот слегка пожимает плечами. Понятно. Значит, и он никого из общих знакомых не видел. Что ж. Будем ждать. За этим и пришли.
В ожидании заказа пересаживаюсь за стойку бара. Заказываю стакан апельсинового сока и достаю пачку сигарет. Прилизанный бармен в щегольском пиратском костюме мгновенно ставит передо мной хрустальную пепельницу. Надо же. Вполне обычная круглая посудина, а я уж думал, что заставят стряхивать пепел в очередную пивную бутылку или на худой конец в глиняный кувшин.
Потягиваю ледяной сок медленными глотками и рассматриваю батарею бутылок на полках. Полки тоже стилизованы под старину. Массивные деревянные доски, слегка отполированные и без всякого лака. Стильно, ничего не скажешь. Бутылки вполне обычные с цветастыми наклейками и на любой вкус. Опять таки как дань названию бара — припорошены толстым слоем пыли (наверняка, кстати, искусственной). Хороший дизайнер поработал над оформлением этого заведения. Работа явно штучная и незатасканная.
Замечаю, что сидящие через пару столиков дамы слишком часто поглядывают в мою сторону. Одна из них, что-то шепчет на ухо подруге и они дружно смеются. Хм. Интересно. Похоже, сочли за потенциального клиента. Точно. Одна из девушек встает и направляется в мою сторону, кокетливо улыбаясь и щедро покачивая бедрами. Как предлог для разговора — длинная дамская сигарета, зажатая в ухоженных пальцах с вульгарно наманикюренными ярким зеленым лаком ногтями.
— Молодой человек. Огоньку не найдется?
Боже, ну и духи у нее. Одуряюще сладкий цветочный аромат пробивается даже сквозь табачный смог. Ну разве можно так издеваться над хорошими духами? Такое количество парфюма вылитое (причем, пожалуй, именно вылитое) на тело может, пожалуй, только отпугнуть.
Что ж. Вульгарность так вульгарность. Беру со стола бутылку с горящей свечой и подношу мерцающий огонек к сигарете. С учетом наличия подобной "зажигалки" на их столике мой намек вполне прозрачен. Девушка секунду смотрит мне в глаза, потом неторопливо прикуривает, при этом, не забывая опереться ладонями о краешек стола и предлагая мне возможность посмотреть на полные груди обтянутые слишком узким платьем. Слишком узким. Бюстгальтером она, разумеется, пренебрегла.
Дальше по сценарию я должен пригласить даму присесть. Черта с два. Ставлю бутылку на стол и демонстративно углубляюсь в изучение меню. Еще с полминуты меня разглядывают, потом презрительно хмыкают и уходят.
Ну, извини девочка. Клиента из меня не выйдет. Я не пуританин, но не люблю, когда любовь предлагают за деньги.
Приносят мой заказ. Огромное блюдо с большущей рыбиной в окружении золотистых кусочков картошки. Рядом листики салата и петрушки. Отдельной горкой насыпан зеленый горошек и выложены кусочки помидора. Выглядит очень аппетитно.