Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

Рябов Андрей

Офис оккупировали ещё две или три «структуры», возглавляемые такими же бойкими дамочками-страховщицами, как и Зинаида Юрьевна. Все занимались одним важным делом. С утра до вечера, сотрудники «Русского страховщика» висели на телефонах. Те, что побогаче, подавали со своих ноутбуков бесконечные объявления в интернет. В объявлении расписывались несметные блага, которыми предположительно осыпался каждый вновь принятый кандидат. Поскольку блага оказывались вымыслом чистейшей воды, процентов девяносто трудоустраивающихся сбегали после первого же собеседования. Но пирамида, а «Русский страховщик» представлял собой классическую пирамиду, постоянно требовала новых рабов, несущих кирпичики, то есть деньги, к её основанию.

Спустя три месяца интенсивного заманивания в сети страховой компании

доверчивых сограждан, я сделал пару удачных подписаний и даже стал подумывать о создании собственной структурки. Правда, финансового успеха моя деятельность не принесла. А ведь я умудрился дважды обмануть Золотозубое Такси, стандартно отсидевшись во время её похода, совместно с Саней Дроновым, в соседних кабинках общественного туалета! Проведя не менее пятидесяти забросов невода, то есть собеседований, зацепить удалось лишь двоих. Тихую скромную Людмилу Кирилловну не брали на работу в других местах из-за пресловутого возрастного ценза (ей недавно исполнилось пятьдесят три), а бывшего токаря Анатолия Николаевича Иванова я «купил» сказками о выгодах построения собственного страхового бизнеса в рамках компании. Анатолий Николаевич (или Толя Коля, как мы его тут же прозвали) имел надоевшую ему до смерти тридцатилетнюю рабочую биографию. Выяснив в процессе собеседования, что он давно хочет сменить токарный станок на что-нибудь более престижное, я ловко сыграл на его неоформившимся до конца, но сильном желании. Да так сыграл, что Толя Коля отважно вступил в «квартирную программу». Об этой превосходной программе следует рассказать поподробнее. «Квартирная программа», она же «Ваш новый дом», она же «ВНД» слыла гордостью «Русского страховщика». Смысл её заключался в следующем: соблазнённый посулами, вынимает из кармана сорок тысяч рублей единовременно, а потом, в течение пятнадцати лет (если, конечно, доживёт!), платит по десятке ежеквартально, страхуя свою бесценную жизнь. При этом счастливчику необходимо заманить ещё пятьдесят дебилов, которые также безрассудно впишутся в «ВНД». Совершив такой страховой подвиг, участник программы вправе претендовать на беспроцентную ссуду со стороны компании, которую он и будет гасить те самые пятнадцать лет. Полученная же ссуда идёт на приобретение вожделенного жилья. Толя Коля, невзирая на свой достаточно немолодой возраст, решил, что справится с предложенными условиями. Постажировавшись несколько дней под моим руководством, бывший токарь вышел в самостоятельное плавание. Однако его корабль сразу же дал течь. Редкие кандидаты разочарованно покидали поле боя после первичного собеседования. Толя Коля приуныл. Заветное число в пятьдесят участников «ВИД» уже не казалось ему столь легко преодолимым. Подумав, я предположил, что Толя Коля во время собеседования, возможно, совершает некие стилистические ошибки и предложил ему послушать, как проводят беседы другие участники структуры. Ну, с целью приобретения бесценного опыта. Первым шефство над неудачливым токарем согласился взять солидный мужчина Игорь Павлович Небольсин. Снисходительно посмеиваясь, он объяснил Толе Коле, что в деле страхования самым главным является образование и интеллект. Мне показалось, что в словах Игоря Павловича скрыта тонкая издёвка. Толя Коля же ничего не заметил или сделал вид. Небольсин жестом пригласил и меня. В моём случае Игорь Павлович отмечал недостаток практики, так как с образованием у меня, вроде бы, было всё в порядке.

За столиком, к которому направил свои плоские стопы Небольсин, сидела, нервно посасывая колпачок шариковой ручки, шикарная раскрашенная девица в короткой бордовой юбке и высоких замшевых ботфортах.

— Здравствуйте! — бархатным баритоном поприветствовал девицу Игорь Павлович. — Соблаговолите сообщить мне, как к вам обращаться?

— А? Чего? — встрепенулась девица. — Ляля… э-э, то есть, Ольга Викторовна.

— Очень, очень приятно! — Небольсин надел на себя свою самую обворожительную улыбку. — Меня зовут Игорь Палыч, а это мои коллеги Андрей Александрович и Анатолий Николаевич. Надеюсь, вы не будете возражать против их присутствия?

— Да мне по фигу! — вежливо отозвалась юная красотка.

— Замечательно! — Небольсин пробежал глазами анкету, заполненную

неразборчивым почерком соискательницы. — Где изволили трудиться в последнее время, Ольга Викторовна?

— А? А-а… В этой, как её… В фирме одной.

— Понятно, — удовлетворённо кивнул Небольсин. — Выражаясь эпистолярно, я вижу, что заявленные реминисценции не соответствовали вашим представлениям о каллиграфических аллюзиях идеальной работы?

Девица выпучила глазищи на упивавшегося своим превосходством Игоря Палыча.

— Наша компания, — продолжал Небольсин. — Предоставит вам, тавтологически выражаясь, возможность квазинаучно проявить свои бальнеологические способности. Вы же обладаете бальнеологическими способностями?

— А? Чего?

— Вижу, вижу — обладаете, в концентрированном виде. Вам, я просто это чувствую, удастся сделать в нашей фирме краниологическую спектральную карьеру. Нам необходимы сотрудники, умеющие общаться. Вы ведь умеете общаться?

Девица почесала нос:

— Ну.

— Превосходно! — поддержал Небольсин. — По вашей ажитажности сразу видно — именно такой сотрудник идеально впишется в экзистенциальную структуру компании. Я не очень ассоциативно выражаюсь? (Слово «выражаться» у Игоря Павловича было в большом почёте).

— Э-э-э…

— Впрочем, — Небольсин и не думал отдавать инициативу собеседнице. — Я вам сейчас всё так, простенько обрисовал, коллаборационистически, так сказать. Посетите наши занятия. Они начинаются с понедельника. Там вам всё объяснят подробнейшим образом.

Девица кивнула и, не приходя в сознание, покинула офис «Русского страховщика».

— Эка загнул! — восторженно зашептал мне на ухо Толя Коля. — У нас в цеху, давно ещё, один работал, Гришка Либерман. Тоже всякие умные слова знал. Приставал ко всем, как, говорит, вы относитесь к империалистической клике Имре Надя?

— И чего?

— Чего-чего… Надоело мужикам как-то раз Гришку слушать — дали ему по носатой физии. Крепко дали. Он потом долго на больничном сидел, зубы вставлял. Рублей пятьсот угрохал. Это при зарплате в двести…

— Вот примерно так, господа, — вмешался в наш разговор Небольсин. — Интеллект — это в нашем случае самое, так сказать…

— Коллаборационистическое, — подсказал я.

Игорь Павлович несколько странно на меня поглядел и удалился пить чай.

— Не-е, — Толя Коля проводил завистливым взглядом удаляющуюся фигуру Небольсина. — Я так не смогу. Образования, понимаешь, не хватает. Мне бы чего попроще. Без этих мерехлюндий.

Дверь в офис распахнулась, и на пороге вырос толстый, пузатый мужчина в турецкой куртке из свиной кожи.

— Могу я видеть Евгения Олеговича? — уверенным баском поинтересовался он у Толи Коли.

Я обернулся в поисках Жени Яичкина. Тот уже спешил навстречу мелкой рысцой. Его лицо, по обыкновению, перекосила дикая ухмылка.

— Женя, мы поприсутствуем с Анатолием Николаевичем?

— Разумеется.

В структуре все зависели друг от друга. Успех, скажем, Толи Коли косвенно влиял и на заработок Жени. Поэтому Яичкин не возражал против нашей компании. К тому же, он в тайне считал себя большим мастером собеседований и наличие зрителей его безусловно вдохновляло.

Пока мужчина заполнял анкету, Женя нервно прохаживался по проходу между столами, пытаясь заглянуть ему через плечо. Не прошло и получаса как толстяк, наконец, справился с заданием. Яичкин плотоядно ощерился, вырвал анкету из рук соискателя и уселся напротив него. Перед тем как начать опрос, он вперил пристальный взгляд в толстяка. Несколько томительных минут прошли при гробовом молчании. И вот, когда толстяк уже начал терять концентрацию, Женя придвинулся к нему поближе:

— Как вас зовут?

Толстяк вздрогнул:

— Там же написано…

Женя тонко улыбнулся:

— А я прочитал. Прочитал. Геннадий Валерианович? Скажите, Геннадий Валерианович, а у вас дети есть?

— Есть, — облизал пересохшие губы толстяк. — Трое.

— Это прекрасно, — по выражению лица Яичкина никак нельзя было понять, действительно ли он восторгается плодовитостью Геннадия Валериановича или просто втирается в доверие. — Сейчас не работаете?

— Сократили, — вздохнул Геннадий Валерианович. — Месяц уже как…