Где умирают сновидения?
Шрифт:
– Мы из полиции, – ответил сыщик. – Выплыли новые факты по делу о смерти ее дочери. Вот мы и проверяем.
– Поздно всплыли, – поджала губы бабка. – Довели бабу до психушки, а теперь расследованием занялись.
– Елена в психиатрической больнице? – заинтересовался Эрик.
– А где ж ей быть? После такого удара не каждая восстановится.
– Потерять ребенка – это не зуб вырвать, – вступила в беседу третья старушка в пуховом платке. – Считайте, что у вас руку отрезали. И каждый день эту рану бередят. Каково с этим жить, а?
– Ужасно, – прошептала
– Расскажите все, что знаете о Елене, – попросил Эрик, наступая ей на ногу.
– А что рассказать-то? Вы спрашивайте, а мы ответим.
– Сколько лет вы знакомы с Еленой? – начал сыщик.
– Так, поди, всю жизнь, – взмахнула руками первая бабуля. – Я родилась в этом доме, Ленкина мать здесь выросла, потом и Ленку сюда принесла. Дом у нас несчастливый, – пояснила она и сложила руки на животе.
– Почему несчастливый? – решил поддержать разговор Эрик.
– Мужики здесь не задерживаются. Убегают. А почему – неизвестно. Наши бабы замуж выходят, дите рожают, и все! Мужика нет! Ищи-свищи его, как ветра в поле. И никто до сих пор не может объяснить эту загадку, – она торжественно кивнула. – Есть и еще одна странность – больше одного ребенка никто не рожает. Отчего так? Непонятно.
Мариша с сомнением покосилась на дом. А может, все дело в условиях? Сегодняшние мужики к трудностям не привыкшие. Им подавай санузел в квартире, и желательно раздельный, чтобы и газету почитать можно было, и кроссворд поразгадывать. А здесь что? Пока зимой до нужника добежишь, все хозяйство отморозишь. Да еще воды из колонки натаскать нужно. Бабы, они попривычнее мужиков будут.
– Меня интересует, не появлялся ли в поле вашего зрения молодой парень, – прервал бабулю Эрик. – Высокий, симпатичный…
– Откуда ж ему взяться? – всплеснула руками бабка в пуховом платке. – Вам же говорят, не задерживаются здесь мужики. Правда, Ленкин ухажер – Аленкин папашка – предлагал ей узаконить отношения, но она не соглашалась. Все боялась чего-то. Уж как мы ее уговаривали – все-таки ребенку отец нужен. Но она уперлась, и все! Не пойду, говорит, замуж. Не к добру все это. А почему не к добру, я так и не поняла, – и она пожала плечами.
– Когда девочка умерла, отец как-то поддерживал Елену? – поинтересовался Эрик.
– Так он к тому времени уже не приезжал сюда, – откликнулась вторая бабуля. – Надоело, видать. Какому ж мужику понравится, когда его все время динамят? Другую, надо думать, нашел.
– Ленку только ее родственница и пожалела, – встряла «пуховый платок». – Приехала, шороху навела, всю милицию на ноги поставила, но все без толку. Сказали, что виноват случайный прохожий. А кто у нас тут ходит-то? Сами видите, мы в стороне от дороги. Магазинов нет, клубов тоже. Если метров двадцать пройдете – увидите еще один дом, такой же, как наш. Только там сейчас коммунальная квартира. Так что это кто-то из деревенских, точно. Больше некому.
– А полиции возиться не захотелось, – встряла ее соседка. – Вот дело и закрыли. А Ленка в психушке. Совсем с ума свихнулась.
– Вот такие, сынок, дела, – подвела итог
– Помогли мы вам? – спросила «пуховый платок».
Эрик слегка пожал плечами.
– Вы рассказали то, что написано в деле. Ну и еще некоторые подробности. Слишком мало информации.
– Не наша специфика – информацию собирать, – строго сказала вторая бабуля. – Это ваша работа. Вам за это деньги платят.
– Может, подозрения какие есть? – не обращая внимания на этот выпад, поинтересовался сыщик.
– Сами всю голову сломали, – ответила первая бабуля. – Уж и так примеряли, и эдак. Так ни на кого и не подумали. Это ж зверем надо быть, чтобы на ребенка руку поднять.
– А у меня был один на примете, – влезла молчавшая до сих пор старушка.
– Это кто же? – подозрительно спросила «пуховый платок».
– А Сенька хромой. Он же с детства больной на голову. По малолетству цыплят душил да в собак камнями кидал. А как подрос, и вовсе разума лишился.
– Да ты что! – замахала руками первая бабуля. – Он же как дитя неразумное. Какой от него вред? Да и Зинка, мать его, здоровьем клялась, что Сенька весь день дома просидел.
– Я бы тоже поклялась, если бы мой ребенок такое учудил, – поджала та губы. – Каждая мать свое чадо защищает.
– Не мог он, – покачала головой бабка. – Другой убил.
Когда они подъезжали к дому Жозефины Егоровой, позвонила Валечка. Мариша сразу узнала ее по голосу. Девушка старалась говорить бодро, но ее голос дрожал, и она никак не могла это скрыть.
– Что случилось? – резко спросил сыщик.
– Я снова видела ту машину, – почти шепотом сказала она. – Утром вышла из дома, за хлебом бегала, а она стоит у крайнего подъезда.
– Номер не разглядели?
– Нет, он весь грязью заляпан.
– А цвет?
– То ли серый, то ли темно-зеленый. На улице толком не рассвело, я не рассмотрела как следует.
– А вы где сейчас находитесь?
– Дома. Картину заканчивать надо, а я никак кисть в руки взять не могу.
– Никуда не выходите, дверь никому не открывайте, понятно? – отрывисто спросил сыщик.
– Понятно, – едва всхлипнув, ответила Валя.
– Вот и отлично. Сидите дома и ждите нас. А мы подъедем, как только освободимся.
– Хорошо, спасибо вам, – слегка повеселела девушка и отсоединилась.
– Что же это за чертовщина! – рявкнул Эрик и стукнул кулаком по рулю. Автомобиль коротко крякнул. – Откуда взялась эта машина?
– Вариантов много, – начала Мариша, – у каждого из наших подозреваемых есть и машина, и возможности…
– Да я не об этом! Зачем нужна эта слежка? Никита мертв. Его близкие люди тоже. При чем здесь Валентина? Она ничего не знает, завещания на нее Вика не писала. Девушка вообще не имеет к этой истории никакого отношения. И, тем не менее, автомобиль продолжает преследовать всех, кто связан с нашим делом. Что-то Голубев совсем мышей не ловит. Нужно было приставить ко всем подозреваемым людей, чтобы отследили, кто и куда перемещается.