Гец фон Берлихинген с железною рукою
Шрифт:
Франц. Этому не бывать!
Адельгейда. Тебе ли удержать его?
Франц. Этому не бывать!
Адельгейда. Я предвижу все муки мои. Он силой увезет меня из своего замка, он заточит меня в монастырь.
Франц. Смерть и ад!
Адельгейда. Ты спасешь меня?
Франц. Я пойду на все! На все!
Адельгейда (плача, обнимает его). Ах, Франц, если б мы спаслись!
Франц. Он должен
Адельгейда. Бешенства не надо! Ты получишь письмо к нему, полное покорности, о том, что я подчиняюсь. А из этого флакона влей ему в питье.
Франц. Дайте! Вы будете свободны!
Адельгейда. Свободна! Тогда ты не будешь красться ко мне дрожа, и я уже не скажу тебе испуганно: «Пора, Франц, наступает утро».
ГЕЙЛЬБРОН. ВОЗЛЕ ТЕМНИЦЫ
Елизавета. Лерзе.
Лерзе. Да облегчит господь страдания ваши, госпожа моя. Мария здесь.
Елизавета. Слава богу! Лерзе, мы погрузились в пучину ужаснейших бед. Все случилось так, как я предчувствовала! Схвачен, как бунтовщик, как злодей, брошен в глубочайшее подземелье.
Лерзе. Я знаю все.
Елизавета. Ничего, ничего ты не знаешь. Несчастье слишком велико! Его старость, его раны, изнурительная лихорадка и всего более сумрак души — все это убьет его.
Лерзе. Также и то, что этот Вейслинген назначен комиссаром.
Елизавета. Вейслинген?
Лерзе. Начались неслыханные казни. Мецлер сожжен живым, колесуют, колют, обезглавливают, четвертуют сотнями. Вся страна кругом обращена в бойню, где мясо человеческое дешево.
Елизавета. Вейслинген — комиссар! О, боже! Луч надежды! Пусть Мария поедет к нему — ей он ни в чем не сможет отказать. У него все-таки нежное сердце, и когда он увидит ту, которую так любил и которая теперь так из-за него страдает… Где она?
Лерзе. Еще в гостинице.
Елизавета. Веди меня к ней. Она должна ехать сейчас же! Я боюсь самого худшего.
ЗАМОК ВЕЙСЛИНГЕНА
Вейслинген.
Вейслинген. Я так болен, так слаб. Все кости мои иссохли. Изнуряющая лихорадка высосала из них мозг. Ни отдыха, ни покоя — ни днем, ни ночью. И в полузабытьи отравляющие сны. Прошлую ночь я встретил в лесу Геца. Он обнажил меч и бросил мне вызов. Я схватился за оружие — рука не повиновалась мне. Он вложил меч в ножны, презрительно взглянул на меня и прошел мимо. Он в плену, а я дрожу перед ним! Жалкий человек! Словом твоим он осужден на смерть, а ты дрожишь перед сновидением, как злодей! И неужели он должен умереть? Гец! Гец! Мы, люди, действуем не сами, — мы отданы во власть злым духам. Это их адская злоба ведет нас к погибели. (Садится.) Изнемогаю! Изнемогаю! Отчего ногти мои так сини? Ледяной, едкий пот обессиливает все мои члены. Все кружится у меня
Появляется Мария.
Исус! Мария! Оставь меня в покое! Оставь меня в покое! Этого призрака еще недоставало! Она умирает, Мария умирает, и вот она явилась мне! Оставь меня, блаженный дух, я и без того слишком несчастен.
Мария. Вейслинген, я не дух! Я — Мария.
Вейслинген. Это ее голос.
Мария. Я пришла молить тебя о жизни моего брата. Он невинен, каким бы виновным ни казался.
Вейслинген. Молчи, Мария! Ты, ангел небесный, приносишь с собою муки ада. Ни слова больше!
Мария. И брат мой должен умереть? Вейслинген, разве не чудовищно то, что я должна тебя убеждать в его невиновности, что я стенаниями должна удерживать тебя от гнуснейшего убийства? Душа твоя до последних глубин во власти вражьей силы. И это — Адельберт!
Вейслинген. Ты видишь — всепожирающее дыхание смерти коснулось меня, силы мои близятся к концу. Я умираю, злосчастный, а ты приходишь, чтобы повергнуть меня в отчаяние. Если бы я мог говорить, твоя великая ненависть истаяла бы в сострадании и плаче! О Мария! Мария!
Мария. Вейслинген, брат мой страждет больной в темнице. Его тяжкие раны, его старость… И если ты способен… его седую голову… Вейслинген, мы предадимся отчаянию!
Вейслинген. Довольно! (Дергает колокольчик.)
Франц. Милостивый господин мой!
Франц в сильном волнении.
Вейслинген. Дай вон те бумаги, Франц!
Франц подает их.
(Вскрывает пакет и показывает одну из бумаг Марии.) Здесь подписан смертный приговор твоему брату!
Мария. Боже милосердный!
Вейслинген. И вот я разрываю его! Он будет жить! Но как я смогу восстановить то, что сам разрушил? Не плачь так, Франц! Славный мальчик, мои страдания глубоко трогают тебя.
Франц падает перед ним и обнимает его колени.
Мария (про себя). Он очень болен. Вид его надрывает мне сердце. Как я любила его! Теперь близ него я это так живо чувствую.
Вейслинген. Встань, Франц, и брось плакать! Я же могу еще выздороветь. Живые не должны терять надежды.
Франц. Вы не встанете! Вы должны умереть!
Вейслинген. Должен?
Франц (вне себя). Яд! Яд! От жены вашей! Я! Я! (Бросается прочь.)
Вейслинген. Мария, иди за ним. Он в отчаянии.
Мария выходит.
Яд от жены моей! Горе! Горе! Я его чувствую! Мука и смерть!
Мария (за сценой). Помогите! Помогите!