Гексаграмма
Шрифт:
— В триаде.
По-вашему это преступная группировка. Мафия. Вы уже догадались, наверное?
— Да, что-то вроде того… — Ал вздохнул и уселся на стул. В темноте глаза начинали видеть все лучше и лучше, и он уже мог разобрать бледное лицо Дайлинь. — То есть вы были отставной любовницей главаря… этого Фуха?… А потом решили бежать.
— Нет, — она засмеялась. — Фуха — мелкая сошка. Я была подругой Чинхе. А так все верно, да. Я ведь аместрийка наполовину, потому так знаю ваш язык. Меня всегда отправляют встречать
— И чем моя профессия меняет дело? — спросил Ал.
— Давайте я расскажу по порядку. Я слышала ваш разговор в повозке. Вы угадали. Гастон Эллек — это знаменитый аместрийский бандит, торговец опиумом. Эдвард Эллек — его сын. С Чинхе они конфликтуют из-за стоимости поставок. Гастон послал сына на переговоры с двумя телохранителями… при этом, кажется, он недолюбливает наследника, иначе отправил бы охрану побольше. Все понимают, что от Чинхе-Людоеда можно живым не вернуться.
— То есть вы перепутали меня с Эдвардом Эллеком?
— Не совсем. Видите, я сейчас могла бы соврать, но я честна с вами… Мне очень нужно было бежать. Эллек запаздывал. Может быть, он совсем отменил поездку. Тут появляетесь вы. Вы немного похожи внешне: тоже блондин, при вас тоже телохранители. Для непривычного взгляда в Сине все аместрийцы на одно лицо. Если бы я и впрямь убила или покалечила Эллека, я бы могла сбежать. Чинхе было бы выгодно от меня отказаться и не ловить. Но вы алхимик — а значит, сейчас очень нужны Чинхе, даже если вы Эллек. Он постарается подружиться с вами, а меня постарается убить.
— Зачем же ему нужен алхимик?
— Я вам все расскажу. И зачем нужен алхимик, и про Чинхе, и про его поместье…
Только помогите мне. Они меня ловят. Я с трудом прошла мимо охраны.
Но завтра к обеду или даже утром Чинхе вернется из Шэнъяна и возьмет дело в свои руки — тогда мне не скрыться.
— Вы хотите, чтобы я вас спрятал? Я чужой в этой стране…
— Вы не чужой, — быстро проговорила Дайлинь. — Я слышала ваш разговор. Вы знакомы были с Небесным Императором, еще когда он был принцем, и вы знаете принцессу Мэй… Одна ваша рекомендательная записка — и я могу укрыться в Очарованном дворце! Оттуда Чинхе не станет пытаться меня достать.
— Ого, — Ал задумался. — Так вы слышали этот разговор, сделали выводы о моих связях — и все равно попытались меня взорвать?
— Тогда я надеялась, что мой план с отвлечением внимания удастся, — пожала она плечами.
— Итак, — Ал вздохнул. — Давайте подведем итог. Вы покушались на меня, чтобы воспользоваться переполохом в собственных целях… Потом вы последовали за мной сюда, в Цзюхуа, и пытаетесь убедить меня помочь вам — расплатившись сведениями о ситуации, в которую сами же меня втянули?
Дайлинь, кажется, поколебалась.
— Вы
— Я отвечаю не только за себя! Вы втянули в это дело моих спутников, и я…
— Я очень извиняюсь.
У меня в самом деле не было другого выбора. Мне не хотелось бы говорить… но это правда. Когда вы узнаете репутацию Чинхе, вы немного поймете… Знаете, я могу расплатиться с вами не только информацией.
Ала бросило в жар. «Нет, она правда?.. — мелькнуло у него в голове. — Или мне показалось?!»
— Так со мной расплачиваться не нужно, — услышал он свой голос. Голова была легкой и звонкой. — Вы меня правильно раскусили: я не могу оставить вас на верную смерть… Если она в самом деле вам грозит, в чем я не уверен.
— Я правда… — начала Дайлинь, подаваясь вперед. Ал остановил ее жестом.
— Может быть, я помогу вам. Но сначала мне нужно обсудить это с моими спутниками… и они тоже должны посмотреть на вас. Они обязаны знать, кому мы обязаны всей этой… неразберихой.
Дайлинь промолчала; Алу показалось, что она растерялась на миг, однако голос ее прозвучал совершенно спокойно:
— Разве не вы принимаете решения в группе?
— В том, что касается цели нашего путешествия — да. Просто потому, что я один алхимик, а они помогают мне. Но вообще-то мы равноправные компаньоны. Извините, если у вас сложилось иное мнение.
— Тогда я могу прощаться с жизнью, — просто сказала Дайлинь. — Вас я еще могла надеяться очаровать, но их…
Алу показалось, что в ее голосе прозвучала горьковатая улыбка.
— Ничего, — Альфонс улыбнулся. — Вы себя недооцениваете.
Первая реакция как Джерсо, так и Зампано, была предсказуема.
— То есть она втянула нас в переделку, а теперь хочет расплатиться информацией о том, куда втянула, чтобы мы помогли ей выбраться? — спросил Зампано, подтвердив рассказ скупой жестикуляцией. — Нечего сказать, замечательно!
— В целом все так и есть, — мягко сказал Ал. — Но у меня есть замечание.
— Ну? — мрачно вопросил Джерсо.
— Сделанного уже все равно не исправишь. Меня считают представителем аместрийской мафии; что еще важнее, они знают, что я алхимик, и просто так не отстанут.
Или отстанут?
— Чинхе очень нужен алхимик, — подтвердила Дайлинь. Она сидела на краешке кровати в крайне скромной позе, и свет лампы, которую Ал все-таки зажег, пригласив спутников к себе, играл на ее черных, словно лакированных волосах. При свете стало еще заметней, как она красива; а еще стало видно, что она совсем юна. — Он собирается жениться.
Зампано заржал.
— А у вас это что, без алхимиков не обходится? Своими силами никак?
— Он собирается жениться на алхимике, — пояснила Дайлинь.