Гектары в тумане

Лекомцев Александр

Срывается с места и бежит в туалет, её мутит. Слышится шум воды.

Все переглядываются.

Екатерина Семёновна: – Зачем ей надо было пить, если она ни разу в жизни этого не делала?

Вера Петровна: – Ничего! Ульяна успела спиртовую гадость выплюнуть. Водки в ней не осталось, будет только один мерзкий запах.

Ульяна возвращается, немного хмельная. Садится

за столик.

Ульяна: – Пить водку больше никогда не буду. Но я пришла сюда бороться за своё счастье, за свою любовь! И буду бороться!

Лёша: – Ульяна, но ты же должна понять. У меня такое чувство возникло первый раз в жизни, к Адатмыре. Она – или марсианка, или русалка, или…

Адатмыра: – Шла бы отсюда, красавица, к чёртовой матери из этого дома, от непонятных людей!

Ульяна: – И не подумаю. Ты-то здесь чего торчишь?

Адатмыра: – Я торчу здесь из-за любопытства. Мне ведь всё равно. Я ведь не знаю, кто я и откуда. А тебе – не всё равно. Тебе жить в земном мире. Но только не здесь, не с ними.

Екатерина Семёновна: – Ты, Адатмыра, брось бред нести! Если бы не Лёшенька…

Адатмыра: – Заткнись!

Вера Петровна: – Может быть, не будем тут ссоры устраивать! Кто есть кто, время покажет. Я смотрю, что многие дураки умными себя считают.

Ульяна: – Вера Павловна, вы же знаете, что я очень хорошо отношусь к Лешеньке.

Лёша: – Чего там говорить! Давайте выпьем, кто может и кто хочет!

Берёт бутылку, с нежностью смотрит на Адатмыру и собирается разливать водку, начиная с неё.

Адатмыра закрывает свой стакан ладонью.

Адатмыра: – Всё! На сегодня хватит, Лёха. Я ведь не алкашка, а всего лишь – бытовая пьяница. Скорей, даже дегустатор. Мне ваш напиток бодрости уже перестаёт нравиться. Одним словом, пейте, кто хочет и может. Я думаю, если захочется, мне на завтра останется… что-нибудь. А если нет, то переживать не буду.

Екатерина Семёновна: – У вас что, Адатмыра, на болоте, на самом деле, все непьющие?

Адатмыра: – Только цапли пьют, тётя Катя, и одну лишь болотную воду. А у тебя рожа опухшая. Ты, видать, часто прикладываешься.

Екатерина Семёновна (угрожающе): – Да я тебя сейчас, болотное чудовище, замочу!

Адатмыра: – Пробуй! Может, получится, хотя, конкретно и категорически, сомневаюсь.

Лёша осуждающе глядит на мать. Екатерина Семёновна успокаивается.

Ульяна: – Не будет у вас счастья в доме.

Вера Петровна: – Какое там счастье, Уля? Его, можно сказать, и не было. С одними долгами разделаешься, так опять в другие влезаешь.

Лёша наливает немного водки себе, матери и бабушке.

Все трое сразу же выпивают. Возникает пауза.

Вера

Петровна: – Ну, чего все притихли? Адатмыра права. Хватит дрянь вонючую глушить! Выпили немного – и довольно (Ульяне). Ты там, на кухне, всё знаешь. Спрячь водку в холодильник. Поставь пару чайников. Неси чашки под кофе. Там есть конфеты, половина торта да ещё печенье какое-то. А дочь моя, Екатерина Семёновна, пусть сидит и всех пожирает от злости глазами. Она уже бухая.

Екатерина Семёновна: – Сама ты бухая, мамаша! Как ты мне надоела!

Ульяна идёт на кухню за подносом. Возвращается и собирает бутылки, стаканы со стола, часть закуски. Носит на кухню.

Слышно, как она гремит посудой. Собирается кипятить воду и заваривать чай.

Лёша встаёт и направляется на кухню.

Вера Петровна (Адатмыре): – Вот так я и живу с ними… с мамой и её сыночком.

Адатмыра: – Плохо живёшь, старушка. Очень плохо.

Екатерина Семёновна (Адатмыре): – А ты свой нос в чужие дела не суй, кикимора болотная!

Адатмыра: – Ещё слово – и ряд зубов, психолог!

Лёша встаёт из-за стола.

Лёша (Екатерине Семёновне): – Поёдём, маман, на кухне по рюмке водки накатим! Осталось чувство чего-то… недопитого.

Екатерина Семёновна (встаёт из-за столика): – Пойдём, Лешенька! А то здесь всякие пришлые свои правила устанавливают. Да и бабка наша ей подпевает.

Лёша: – Адатмыра – не пришлая. Она моя любимая девушка. У неё самое нежное имя на Земле.

Адатмыра: – Если, Лёха, без меня, в одну харю выпьешь, то пеняй на себя. Твоя мама пусть квасит. Но ты-то человек. Я надеюсь, что…

Лёша: – Моя Адатмыра, но ты ведь и сама водку пьёшь. А я совсем немного, раза два-три пропущу. Что же тут страшного?

Екатерина Семёновна решительным шагом уходит на кухню.

Адатмыра: – Ты ничего не понял, Лёха. Мне ваша водка, как вода. Просто познаю ваш… гнусный мир. Не земной, а конкретно – ваш. Ты совсем не знаешь меня, юноша

Лёша: – Ну, я же хочу! Выпить я хочу – и баста!

Адатмыра: – Как желаешь, голубок, господин Хотелкин! Я тебе своё слово сказала, а ты уж сам думай или маму слушай…

Лёша: – Всё ерунда! Мы теперь с тобой неразлучны, моя русалка с нежным именем! Навеки и до гроба!

Отправляется на кухню.

Появляется Ульяна с подносом, на котором заварной чайник, кофейник, чашками, вазочки с сахаром, конфетами, печеньем, ложечки и прочее.