Гектары в тумане

Лекомцев Александр

Лёша: – Стоп, мама! (Вере Петровне). Ты же знаешь, бабуля, как я уважаю танкистов. Броневой ударный батальон! Броня крепка, и танки наши быстры! Но это уже из других, замечательных песен. Я люблю танкистов, бабуля!

Вера Петровна: – Знаю, Лёша, что ты их очень любишь! Я тебя, здорового быка, от армии отмазала! Теперь жалею, что так неразумно поступила.

Лёша: – Причём здесь это, бабушка? Танкистов я, всё равно, уважаю и глубоко… понимаю, как фотохудожник.

Екатерина

Семёновна: – Мама, ребёнок, поёт, для тебя старается, а ты всякие гадости говоришь.

Вера Петровна: – Молчу. Пойте! Это про армию просто к слову пришлось.

Екатерина Семёновна: – Назло вам мы с Лёшей допоём! Вы нам рты не заткнёте!

Ульяна: – Мы слушаем, и с большим удовольствием.

Лёша: – А куда вы денетесь?

Адамыра: – Божественное пение!

Екатерина Семёновна и Лёша продолжают петь:

– Никаких врагам отмазок!

Не страшит нас их шантаж.

От тупых заморских сказок

Дикари впадают в раж.

Как всегда, они речисты,

Но раздавим вражью рать,

Потому что мы – танкисты

И не любим унывать.

Заканчивают петь. Кланяются. Но чуть не падают, едва держатся на ногах.

Им хлопают, как могут, как желают.

Адатмыра: – А вы, оказывается, оба, и мама, и сынок, патриоты своей родины!

Лёша: – А как же! Только так! Как ты ещё хотела, Адатмыра?

Екатерина Семёновна: – А ты что, в сомневалась в нашем патриотизме, зелёная квакушка?

Адатмыра: – Сомневалась и сомневаюсь. Не того поля ягодки.

Екатерина Семёновна: – А вы все знаете, кто?

Ульяна: – Кто мы?

Екатерина Семёновна: – Вы – япониские самураи!

Вера Петровна: – Почему, Катя, мы самураи?

Екатерина Семёновна: – Потому, что мы так решили с Лёшей.

Лёша: – А мы танкисты, которые… на полянке.

Екатерина Семёновна: – Пойдём, сыночек! Выпьем ещё за наших… танкистов!

Лёша: – Пойдём! Танкистов я уважаю.

Уходят, довольные и радостные.

Вера Петровна: – Вот так я и живу, Адатмыра. Концерты почти каждый день. После всего этого, как же я оставлю моих Лёшу и Катю. Надо мне терпеть их скверные характеры и жить, помогать им. Я отдам им всё. А тут ещё и Ульяна начинает капризничать, обман какой-то затевать.

Ульяна: – Я никого не обманывала. Просто недавно разобралась в себе. Да и некогда мне замуж выходить. Сейчас работа. Пока в киоске работаю и учусь заочно в педагогическом университете. Года через три… Тогда уж можно и семьёй обзавестись.

Вера Петровна: – Я считала, что у Лёшеньки есть всё. А вот, получается,

что у него ничего нет. Поэтому я отдам ему последнее.

Адатмыра: – Всё ты уже отдала, что могла, бабушка. Больше ничего не осталось. Главное, что душу на них свою положила, а вот они этого не поняли, не оценили. Такой вот… генотип у мамы и сыночка. Но повторяю, я их не сужу. Если Господь создал их такими, значит, так надо. Это испытание тебе, Петровна. Кто не изведал страдания, тот не оценит радости и счастья. Не поймёт их и даже, может быть, оттолкнёт от себя.

Появляется абсолютно пьяный Лёша. Садиться за столик, едва не опрокидывает его.

Лёша: – Там уже не интересно. Мама кому-то по мобильному телефону названивает. Ха-ха! Называет всех сволочами. Но кое-кого, правда, «мой дружочек». Её дела… психологические.

Адатмыра: – Может быть, твоя мама, Лёша, всё-таки, не профессиональный психолог, а неизлечимый психопат.

Лёша: – Вообще-то, в таком предположении что-то есть. Она, честно говоря, очень нервная, а бывает и злая.

Вера Петровна: – Ты, внучек, опять нажрался, как свинья. Когда на работу будешь устраиваться, Лёша?

Лёша: – Опять ты, бабуля, мою свободу ущемляешь! Не очень хорошо. Про работу потом! А я сейчас – фотохудожник.

Ульяна: – Без фотоаппарата.

Лёша: – Так вот, я и хочу… У меня чуть-чуть осталось. Бабуля, надо мне, всего-то, девять тысяч рублей на фотокамеру. Ту ведь, которая была, мы по случаю радостного дня, пропили. Я уже говорил. Продал по-дешёвке. Пили за мою зелёноволосую русалку!

Адатмыра: – Не стоило пить, Лёха, за всяких зеленоволосых. А если завтра встретишь даму с голубой задницей, что тогда? Сопьёшься и падёшь… смертью храбрых.

Ульяна: – А что разве такие женщины бывают?

Вера Петровна: – Ах, Уля, чего только не бывает на белом свете!

Адатмыра: – Иди, Лёха спать! Не мазоль нормальным людям глаза.

Лёша: – Я нормальный и не… пьяный. У меня просто высокая электромагнитная чувствительность.

Вера Петровна: – Дорого же мне обходится, твоя… электрическая чувствительность. Почти каждый день наэлектролизованный. Всё без толку. Машину тебе купила, так она в гараже стоит, а ведь должна ездить.

Лёша: – Я потом другую куплю, эта мне не нравится.

Ульяна: – Лешенька, тебе обязательно надо отдохнуть!

Лёша: – Замолчи ты, Уля! Надоела, блин! Я сам знаю, что мне делать (Адатмыре). А ты не возражай мне, Ада… Ада… одним словом, Мымра! Я сейчас пойду спать, чтобы через пятнадцать минут ко мне прилегла! Возражений не терплю! (Вере Петровне). Ну, как насчёт бабок, бабуля?

Вера Петровна: – Конечно, дам, Алёша. Завтра проснёшься и получишь свои девять тысяч. Да ещё немного выделю, чтобы тебе здоровье поправить. Куда же от тебя денешься?