Gelato… Со вкусом шоколада

Иголкина Леля

Отлично! Разве этого мало? Все абсолютно в яблочко, а мы, по-видимому, с ней все-таки поладим и найдем общий язык и маленькие точки соприкосновения. Беру свои слова назад о том, что дама слишком непонятна, противоречива и немножечко глупа. У нее, наверное, где-то все же тумблер есть с переключением в режим адекватного мировосприятия и разумного общения с вынужденным клиентом, сидящим в этой полутемной комнате возле отсутствующей двери напротив фарфоровых кукл-вуду и муляжей мелких грызунов, запечатленных в устрашающих жутких стойках на изготовке к нападению. Как она вообще здесь живет? Инфекционные и вирусные заболевания эту таинственную

незнакомку — «леди-обойдемся без имен» — не беспокоят? Со здоровьем все в порядке? То, что с головой у женщины определенное «бу-бу» — лично у меня, сомнений нет! Вполне очевидный факт, не требующий специализированного подтверждения.

И потом, зачем кому-то посещать такие места, если не с одной единственной целью — поинтересоваться своим будущим? Ничего противозаконного не вижу в том, что эта скучная барышня почитает линии на моей руке и раскинет карты на туманное грядущее. Она права! Сейчас меня заботит лишь моя карьера, финансовый успех, естественно, здоровье и возможные козни злопыхателей и конкурентов. Я не оригинальна в своих желаниях, поэтому:

— Я недавно открыла свое дело. Есть небольшой и стабильный заработок, но…

— Ты хочешь солидный куш? — подмигивает и отходит от меня. — Иди сюда, — рукой указывает на большой круглый стол, стоящий в центре комнаты, аккурат под жалким подобием театральной люстры с рваным абажуром-балдахином над ней. — Твое место! — отдает команды, на которые я, что очень странно, как покорная ведусь.

— Спасибо, — бормочу и, отодвинув стул, сажусь напротив женщины, которая уже тасует колоду нестандартных, слишком крупных по размеру карт. — Это что? — киваю на ее руки, перебирающие неясную пока мою судьбу.

Она не отвечает, но добродушно улыбается и глазами указывает на то, что делает, и как будто говорит:

«Тихонечко! Помалкивай и, не проронив ни звука, следи за тем, что я по твоей просьбе покажу».

И я слежу за всем, что эта дама делает. Гадалка раскладывает мою жизнь на темно-красное сукно, затем присматривается к каждому изображению, какое-то бережно скребет ногтем, словно налипшую грязь снимает, несколько раз над каждой картой дует, цокает, покачивая головой, и глубоко вздыхает.

— Что? — я подаюсь вперед и даже зад со своего места поднимаю, чтобы лучше видеть то, что пока от меня сокрыто под всем этим таинственным барахлом.

— Это твое прошлое, Антония, — указывает пальцем на какую-то картинку, — а это отношения, это крепкий дом, твое здоровье, небольшие тяготы, неурядицы, неприятности и странная, будто ненормальная, одержимая, нездоровая любовь…

— А где карьера? — грубо перебиваю женщину и взглядом суечусь по тому, что на столе разложено.

— Этого не вижу, — отрицательно мотает головой. — Красивые, но безумные отношения. Детская игра! Ты, он и… Он? Взрослый и уверенный мужчина, а рядом парень… Возможно, сын? Есть кто на примете? Подходящий, например, по возрасту, м?

— Нет, — быстро отрезаю. — Предпочитаю юношей из своей песочницы. А что там еще?

— Еще? — глупо переспрашивает.

— Считаете, что вся жизнь сосредоточена вокруг двух непонятных мужиков без лиц, фигур и сферы деятельности, один из которых мне то ли в отцы, то ли в дедушки годится? А что, например, с работой? Меня ждет успех? Личное не интересует. Я это сразу обозначила. Видимо, Вы невнимательно слушали?

— Отнюдь. Я ничего не вижу, — пожимает плечами и откидывается на спинку своего стула, но взгляд с карточной мозаики не сводит. Глазами

суетится по покрову и то и дело тяжело вздыхает. — По крайней мере, в данный момент.

Замечательный ответ! Очень обнадеживающий и весьма противоречивый. Но, увы, не то. Ей бы постараться и как можно быстрее пересмотреть его.

— Как это? — забираюсь ногами на стул, упираюсь в сидение коленями и всем телом укладываюсь на гадальный стол.

— Не вижу, — она еще раз повторяет. — Судьба скрывается, милая. Нужно немного подождать.

Не понимаю… Этого не может быть — дело-то у меня точно есть. Что еще за игры? Судьба скрывается? А доживу ли я, например, до своих тридцати лет? Зачем мне это все, если пункт назначения не обозначен?

Несколько месяцев назад я открыла магазин с десертными товарами. Новое занятие — молодое и уже довольно прибыльное, во всяком случае, расчет с банком всегда своевременный и согласно договору. Я не добираюсь до штрафов, неустойки или пени — воспитываю осознанность и тренирую дисциплину, заодно создаю благоприятный имидж себе, как рачительной хозяйке и серьезному деловому человеку в короткой юбке или элегантном платье, с подолом чуть выше колен, разливающему шоколад по идеально гладкой прохладной поверхности мраморного стола. Ни один платеж я не просрочила и не подставила репутацию своей миниатюрной фирмы в лице еще двух близких мне людей: родной старшей сестры Юлии и общей подруги детства Сашеньки Морозовой, с последней у меня устная договоренность и исключительное рукопожатие наших отцов на поставки сладкого товара в качестве рекламной продукции в меню одного французского ресторана, одним из соучредителей которого является мой как будто бы влиятельный родитель. Эксклюзивные товары, талантливая ручная работа, и вполне демократичные цены, щадящие кошельки пока немногочисленных покупателей, для которых мы с огромным рвением устраиваем практически еженедельные распродажи, проводим бесплатные мастер-классы по приготовлению вкусных игрушек для всех желающих, в том числе детей, дарим скидочные карты и формируем базу постоянных клиентов с одной лишь целью — еще больше завсегдатаев поощрить, а новичков привлечь в наш маленький кондитерский магазин питательного удовольствия.

— А вот это что означает? — поднимаю карту и подношу к своему носу почти впритык.

— Я не знаю, — гадалка пожимает плечами, по-доброму улыбается и вкрадчивым тоном задает вопрос. — А на что похоже? Что-то напоминает?

Ну-у-у, как сказать? Кручу карту и так, и этак, переворачиваю и даже нюхаю — все тот же омерзительный кислый запах протухших щей, приготовленных нечистоплотным кулинаром на грязной кухне без соблюдения элементарных правил санитарного порядка. Но при ближайшем рассмотрении я вижу человеческую пару — мужчину и женщину, которые своими нижними половинами где-то на уровне фантомной талии сплелись.

— Тяни-толкай, наверное, — прыскаю и ладонью прикрываю себе рот. — Есть, правда, небольшое сходство с сексуальной позой, но… — тут же осекаюсь, замечая почти осуждающий меня женский взгляд.

Она шипит, словно этим поучает, затем вытягивает картонку из моей руки и укладывает на то же место на столе, откуда я ее взяла.

— Значит, тяни-толкай, Антония, — глубоко вздыхает, ставит локти и кокетливо сложенными кистями подпирает свой немного рыхлый подбородок. Дама телом худощава, но лицом упитана и красива — кровь с молоком исключительно на слащавой роже, зато лошадиная поджарость и жилистость — везде.