Гелиогабал
Шрифт:
Когда входишь в храм слева, обнаруживаешь трон, предназначенный для Солнца, но изображения этого бога там нет. Солнце и Луна — единственные божества, лики которых не открывают: говорят, что бесполезно делать статуи богов, которые каждый день появляются на небе».
Представленный в Эмесе мощным членом Элагабала, культ Ваала [47] , со своими чрезвычайно сложными ритуалами, составлял пару культу Танит-Астарты [48] , луны, которая в нескольких километрах оттуда свирепствовала в мрачных, холодных глубинах храма Иераполиса. Именно там, в храме, посвященном обожествленной вагине, выходил в главные праздники Аполлон, потный и бородатый, и передавал свои грозные предсказания великому жрецу, двигаясь вперед или отступая на плечах носильщиков. Этот Аполлон, весь в золоте, с большой черной гривой, подвязанной под подбородком, обычно является на спинах людей, поддерживаемый доброй дюжиной пошатывающихся носильщиков, которым едва удается удерживать эту тяжесть. Толпа кланяется. Курится фимиам: кажется, он просачивается изо всех отверстий, В глубине храма великий жрец, потея золотом, ждет бога, — увешанный регалиями, перегруженный драгоценными каменьями, мишурой и перьями, стройный, хрупкий, легкий как язык колокола. Внезапно устанавливается
47
Ваал (греч.; древнеевр. Балу - хозяин, владыка) - в западносемитской мифологии бог грома и молнии, дождя и плодородия. Изображался в облике быка или воина с молнией-копьем. Умирающий и воскресающий бог.
48
Танит (Тиннит) - в западносемитской мифологии богиня-дева, одно из главных божеств карфагенского пантеона. Богиня луны и плодородия. Символы Танит - голубь и полумесяц. Изображалась в виде крылатой женщины с лунным диском. Почиталась в паре с Ваалом. Астарта- см. прим. 43.
В момент явления пьяного бога [49] , который раскачивает своих стражей, храм вибрирует, ибо под ним — слоистая, стратифицированная структура подземелий, — эта его особенность была известна с глубочайшей древности. Под землей, на глубине до нескольких сотен метров бодрствующие стражи перекидываются словами, перекликаются, бьют в гонги, дуют в трубы, — и все это рождает эхо под сводами храма.
Среди всех этих криков, шумов и клубящихся облаков фимиама, подобных движущимся массам дыма, великий жрец начинает вопрошать оракула, взывая к нему громкими выкриками в четком ритме. Толпа видит бога-безумца, борода которого образует огромную черную дыру среди золота, в которое он полностью погружен; видно, как бог начинает волноваться, беситься, словно охваченный яростью или одержимый вдохновением.
49
...момент появления пьяного бога.– Аполлон отождествлялся с солнцем в его живительном и губительном значении. По некоторым мифам он искупает вину за убийство Пифона, сына Геи-земли, спустившись в Аид. В Аполлоне сочетаются противоположные начала. Ему присущи буйство и экстаз, перенесенные на него с образа Диониса.
Если предсказания благоприятные, если ответ оракула —
«да»,
бог подталкивает своих носильщиков вперед.
Если предсказания не благоприятные, если ответ оракула —
«нет»,
бог оттягивает носильщиков назад.
Лукиан утверждает, что однажды видел, как этот бог, уставший от бесконечных вопросов, высвободился из кольца своих стражей и одним движением взмыл в небо. Понятно, что толпа, охваченная религиозным ужасом, бросилась вон из храма, сгрудилась на паперти, толпилась и кружилась вокруг двух огромных фаллосов, высотой в несколько сотен локтей.
Таково описание одного частного аспекта религии Астарты-луны, странным образом смешанной с обрядами Аполлона, бородатого солнца. Но следует подчеркнуть присутствие двух пилонов, которые возвышались во внутренней ограде храма. Эти два фаллических пилона стояли друг за другом прямо по оси движения солнца так, чтобы вместе с точкой восхода в определенное время оказаться на идеально прямой линии с храмом, и чтобы тень первой колонны, стоящей ближе к храму, точно слилась с тенью второй.
И это был сигнал к неистовой сексуальной оргии, к которой следовало присоединиться даже тем, кто не отличался особой религиозностью. Но то, что является для галлов [50] завуалированным приглашением к ритуальному оскоплению, для большей части народа является приглашением к религиозному блуду. В то время как новые девственницы возлагают на алтарь луны свою свежую, едва распустившуюся чистоту, свою невинность, их святые матери, вышедшие на один день из семейного гинекея, отдаются канализационным рабочим храма, стражам священных шлюзов, вынырнувшим на один день из своего мрака, чтобы предложить свою мужественность лучам дневного светила.
50
Галлы (galli, gallus) - здесь: жрецы в культе Кибелы, греческой богини фригийского происхождения, Великой матери богов (отождествлялась с Реей, матерью Зевса). Жрецы Кибелы в экстазе наносят друг другу раны, неофиты оскопляют себя в процессе ритуального экстаза. В русской традиции именуются корибантами. Празднества в честь Кибелы особенно распространились в эпоху Империи. Культ Кибелы введен в Риме в 204 г. до н.э. и слился с культом богини Опс. Жрецы Кибелы исполняли песни-галлиамбы.
И этими галлами, что спешат отшвырнуть свои члены, этими галлами, кровь которых в изобилии проливается на алтари пифийского бога, внезапно увлекаются женщины. И мужья, любовники этих женщин, уважают их священную любовь.
Подобные любовные вспышки длятся недолго. Женщины быстро покидают трупы облаченных в женские платья мужчин, встреченных на их смертном пути.
И все же следует признать, что Сирия, перемешавшая храмы, забывшая войну, которую во времена хаоса вели самец и самка, а также войны, что феаки или финикийцы-несемиты вели в прежние времена с семитами не из-за идеи самца и самки, а из-за мужского и женского начала; Сирия, примирившая в своих храмах оба принципа и их многочисленные воплощения, — эта Сирия все-таки обладает чувством некоторой естественной магии, верит в чудеса и обретает их; но превыше всего она хранит идею магии, не имеющей естественного происхождения: она верит в зоны разума, в мистические линии влияний, в нечто, вроде блуждающего магнетизма, принимающего определенную форму, которую затем выражает фигурами на картах варварского неба, и которую невозможно увидеть на астрономических картах.
В обозримом фрагменте Истории единственной в своем роде женщиной, ставшей воплощением этой магии и этих войн, была Юлия Домна.
В слиянии реального и ирреального она возносит свои грандиозные видения, которые подпитываются снизу дыханием говорящих камней, и все чудесное для нее становится и украшением, и зеркалом.
Именно
51
Филострат (II Флавий), прозванный Афинянином, греческий софист, родился ок. 175 на о. Лемносе, умер ок. 249. Он изучал софистику и риторику в Афинах, вместе с Проклом и Антипатром (Proclus, Antipatros), затем в Антиохии с будущим императором Гордианом. Преподавал в Афинах. К концу правления Септимия Севера он обосновался в Риме, где пользовался покровительством Юлии Домны, которой он посвятил «Жизнь Аполлония Тианского». Он написал также «Жизнеописания софистов» и трактат «О гимнастике» (Прим. фр. издания).
Я прощаю Юлию Домну за то, что она вышла замуж за римского безумца по имени Септимий Север; я прощаю ей также ее сыновей, еще более безумных и преступных, чем их отец. Я прощаю ее только из-за написанной по ее приказу книги «Жизнь Аполлония Тианского», которую я цитирую.
Впрочем, без Юлии Домны не было бы Гелиогабала, но я полагаю, что без этого педерастического сплава монархии и жречества, где женщина стремится к тому, чтобы стать самцом, а самец готов полностью перенять повадки и манеры женщин, царственная женственность Юлии Домны, настоянная на вере в чудеса и рассудке, никогда бы не помышляла сверкать на троне Римской Империи. Свою роль сыграли и внешние обстоятельства, и ее решительность. Все это вместе взятое превратило ее в чудовище, подталкивающее императора к войне. Но как только война заканчивается, она окружает себя поэтами, как могла бы окружить знахарями и колдунами. Все ее любовники — люди, которые служат чему-либо и служат ей. Она смешивает секс и разум, но никогда не использует разум без секса, и тем более не было одного лишь секса, без разума. Еще в Сирии, совсем юная, она отдается направо и налево, но неизменно врачам, политикам, поэтам. Она отдается людям, которые необходимы для осуществления ее собственных планов, не заботясь о том, что интересует их самих. Царить и царствовать — прежде всего. Любовные связи приводят ее к власти. Нетрудно вообразить, как она заставляла Септимия Севера плясать под ее дудку в 179 году, когда он принял в Сирии командование 4-ым Скифским легионом, — и продолжала в том же духе до своего замужества. И даже позднее.
Она тратит, не считая; и не умеет, подобно Юлии Мэсе, плести хитроумную интригу, но она вынашивает великие планы. Превыше всего — амбиция и сила. Амбиция в крови, и порой даже выше крови. Пусть два сына убивают друг друга на ее глазах — она прощает смерть живому, потому что этого живого зовут Каракалла, и он царствует. И еще потому, что она превосходит Каракаллу умом и сохраняет трон, отправив его вести войны в дальних краях.
Латинский историк Дион Кассий [52] утверждал, что Юлия Домна спит с Каракаллой в крови своего сына Геты, убитого Каракаллой. Но Юлия Домна спала только с представителями царского рода, прежде всего представителями рода, ведущего начало от солнца, откуда вышла она сама; затем — с представителями римской императорской семьи, которую она покрывает, как конь кобылу.
52
Если Дион Кассий рассказывает, что Каракалла убил (своего брата) Гету прямо в объятиях их матери, то Геродиан (см. прим. 77), описывая Юлию Домну, напоминает оскорбление, брошенное в ее адрес Плавтием: Иокаста (мать Эдипа, ставшая его женой). Этот факт упомянут в связи с деталями, приведенными Антуаном Аллегром в его книге «Декада, содержащая жизнеописания императоров» (1556 г.). «Жизнеописание Антонина Бассиана (Каракаллы)» автор уточняет, что после того, как Каракалла убил Гету прямо на глазах у Юлии Домны, он стал спать с мачехой, так как, чтобы смягчить ужас инцеста, он на всякий случай говорит, что Каракалла и Гета были братьями по отцу, но не по матери, в то время как они оба были сыновьями Юлии Домны. В книге «Религия в Риме при Северах» (1885) Жан Ревиль ссылается на Спартанца, который очень эмоционально заявил, что Юлия Домна, дабы обеспечить себе покровительство Каракаллы, сама спровоцировала его на инцест. Дион Кассий, греческий историк, родился ок. 155 г. Дважды был консулом. При Макрине, в 218 году, был куратором в Смирне и Бергаме; при Александре Севере - проконсулом Африки. По окончании срока второго консулата вернулся в Никею, где и умер, будучи уже очень старым (ок. 240 г.). Он написал книгу о чудесных знамениях, которые предсказали восшествие на престол Септимия Севера. Позже он составил «Римскую историю». (Примечание франц, издания)
Однако эта сила не обходится без снисходительности, без попустительства. При дворе Юлии Домны царит всеобщее веселье с тех пор, как ей удается насадить в Риме привычки и обычаи Сирии, воспользовавшись покровительством своей сестры Юлии Мэсы и ее дочерей.
Возможно, сперма течет потоком, но это — умная река, и этот поток спермы знает, что он не пропадет.
Ибо податливость здесь — всего-навсего пена на волне этой силы, гребень, трепещущий на ветру.
Ничто не может сломить эту необыкновенную женщину. Когда уходит война — возвращается поэзия. И все это время у нее под каблуком ее сестра со своими дочерьми, которые увековечат род Солнца.
Гелиогабал рождается в Антиохии [53] в 204 году, во времена правления Каракаллы.
И Каракалла, Мэса, Домна, Соэмия — мать Гелиогабала, в ту пору вдова Вария Антонина Макрина [54] , и Маммея — мать Александра Севера и вдова Гессия Марциана, куратора зерна и воды, — вся эта компания вместе спит, беснуется, пирует и окружает себя сирийскими факирами, требуя, чтобы они постоянно пребывали в состоянии транса.
53
Антиохия (Antiochia) - одна из столиц царства селевкидов, на реке Оронт (в Сирии). Современная Антакия. Основана примерно в 300 г. до н.э. Селевком I Никатором и названа в честь отца Антиоха. В римскую эпоху - резиденция сирийских наместников, позднее - римских императоров.
54
вдова Вария Антонина Макрина– очевидная техническая ошибка, речь идет о Варии Марцелле, муже Соэмии. Марк Опеллий Север Макриан Август, о котором Арто начинает говорить через две фразы, - римский император в 217-218 гг. Был простым воином, потом префектом претория у Каракаллы, убил его и стал императором. Через год был свергнут и убит вместе со своим сыном Диадуменом.