Гэллегер Бис

Каттнер Генри

– Ну, и что там?

Гэллегер перегнулся через подоконник, да так и застыл. Ничего подобного он не ожидал. Пучок трубок, отходящих от машины, оказался невероятно эластичным. Трубки вытянулись до самого дна ямы, метров на десять, и двигались, как пылесосы на лугу. Они мелькали с такой скоростью, что Гэллегер видел лишь смазанные контуры. Выглядело это так, словно Медуза Горгона, страдающая пляской Святого Витта, заразила ею своих змей.

– Смотри, как носятся, - задумчиво сказал Нарцисс, всей своей тяжестью

налегая на Гэллегера.
– Вот потому и дыра. Они пожирают землю.

– Верно, - согласился конструктор, отодвигаясь от робота.
– Вот только зачем? Земля... гмм. Сырье.
– Он взглянул на машину, которая как раз выводила:

"...есть ли где-нибудь на свете

другой такой жеребец..."

– Собранная земля попадает в бывшее помойное ведро, рассуждал Гэллегер, внимательно глядя на машину.
– А что потом? Бомбардировка электронами? Протоны, нейтроны, позитроны... жаль, не знаю, что это такое, - жалобно закончил он.

– Позитрон - это...

– Ничего не говори, - попросил Гэллегер.
– Ни к чему мне лишние семантические трудности. Я хорошо знаю, что такое позитрон, только не увязываю этого с названием. Я постиг только его сущность, неизреченную, так сказать.

– Но можно выразить его протяженность, - заметил Нарцисс.

– Это не для меня. Как сказал Шалтай-Болтай, это еще вопрос, кто здесь хозяин. В моем случае это слова. От этих чертовых словечек у меня мурашки по коже бегают. Я просто не улавливаю их значения.

– Ну и глупо, - сказал робот.
– "Позитрон" - слово со вполне ясным значением.

– Возможно, для тебя. А для меня в этом смысла не больше, чем в шайке парней с рыбьими хвостами и зелеными усами. Вот почему я никогда не мог понять, что творит мое подсознание. Приходится использовать символическую логику, а символы... В общем, заткнись!
– потребовал вдруг Гэллегер.
– Чего это ради я буду спорить с тобой о семантике?

– Ты сам начал, - сказал Нарцисс.

Гэллегер одарил робота неприязненным взглядом и вновь повернулся к загадочной машине, продолжавшей пожирать землю и петь о больнице Святого Джекоба.

– Интересно, почему она играет именно эту песню?

– Но ведь ты всегда поешь ее в пьяном виде, разве не так? Особенно в ванной.

– Мне это ничего не говорит, - буркнул Гэллегер и начал изучать машину.

Устройство работало гладко, быстро, выделяя большое количество тепла и слегка дымя. Гэллегер нашел отверстие для смазки, схватил старую масленку и капнул из нее. Дым исчез, а вместе с ним пропал слабый запах паленого.

– Из нее ничего не выходит, - сказал Гэллегер после долгой паузы.

– А там?
– показал робот.

Гэллегер осмотрел быстро вращающийся диск с канавкой. Сразу за ним на гладкой поверхности трубки виднелось небольшое круглое отверстие. Однако не было заметно, чтобы из трубки

что-то выходило.

– Передвинь выключатель, - сказал Гэллегер, и Нарцисс выполнил распоряжение. Отверстие закрылось - диск остановился. Тут же все прекратилось. Музыка стихла, щупальца, протянутые за окно, перестали мельтешить и сократились до своей прежней длины.

– Гмм, конечного продукта явно нет, - отметил Гэллегер.
– Машина пожирает землю и целиком усваивает ее. Это не имеет смысла.

– Не имеет смысла?

– Естественно. В земле присутствуют различные элементы: кислород, азот... Под Нью-Йорком есть гранит, значит, есть и алюминий, натрий, кремний... много всякого. Ни один вид физических или химических реакций не объясняет такого эффекта.

– Значит, машина должна что-то производить?

– Разумеется, - сказал Гэллегер.
– Я был бы гораздо спокойнее, если бы она что-то производила. Хотя бы грязь.

– А музыка?
– обратил его внимание Нарцисс.
– Конечно, если этот вой можно назвать музыкой.

– Даже мое безумное воображение отвергает подобную чушь!
– с жаром возразил конструктор.
– Согласен, мое подсознание слегка повернуто, но оно логично, пусть и по-своему. Оно ни за что не построило бы машину для превращения земли в музыку, даже если бы это было возможно.

– Но она же превращает, разве нет?

– Ничего подобного! Интересно, что заказал мне Хоппер? Он все время болтал что-то о заводах и зрительных залах.

– Он сейчас сам будет, - сказал Нарцисс.
– У него и спросишь.

Гэллегер не ответил. Он прикинул, не потребовать ли еще пива, но передумал и вместо этого сел к органу, чтобы смешать себе путную выпивку. Потом уселся на генераторе, носившем многозначительное название "Чудовище". Разочарованный результатом, пересел на второй генератор, по-меньше, по прозвищу "Тарахтелка".

Обычно Гэллегеру лучше думалось на "Тарахтелке".

Выпивка смазала его мозг, уже довольно плотно затянутый парами алкоголя. Машина без конечного продукта... земля, превращающаяся в ничто. Гмм. Материя не может исчезать, как кролик в шляпе фокусника, она должна куда-то деваться. Превращаться в энергию?

Скорее всего, нет. Машина не производила энергии. Провода и штепсели доказывали, что для работы машине требовалось электричество.

Итак...

Что "итак"?

Попробуем с другой стороны. Подсознание Гэллегера Гэллегер Бис - построило это устройство по какой-то логически объяснимой причине, усиленной поступлением трех тысяч кредитов. Эту сумму он получил от трех разных людей, и должен был сделать, скорее всего, три разные вещи. Которая из них подходила к этой машине?

Составим уравнение. Назовем А, В и С. Примем назначение машины - разумеется, не ее саму, за х. Тогда А, или В, или С = х.