Геммы. Орден Сияющих

Коэн Анна

– И зачем ты устроил эту сцену? Она же дико разозлилась, едва не выгнала нас!

– Эхе… – довольно ухмыльнулся Яшма. – Не выгнала бы, точно говорю. Вышла из себя, да, зато быстро раскололась и все выложила. А так бы юлила добрый час. Тебе оно надо?

Норма пробурчала что-то о сомнительных методах, но больше сердиться не стала. Все же она отходчивая, пусть и строит из себя порой саму строгость.

Снаружи их дожидались лошадь и Фундук. Вернее, лошадь старалась как можно сильнее оттянуть

привязь и оказаться как можно дальше от кованого забора, где ее оставили, а вот кошкан затеял мериться силами с собратом, что охранял здание. Оба зверя утробно завывали, прохаживаясь вдоль прутьев, выгнув спины и распушив шерсть, отчего казались вдвое крупнее обычного. Изредка вой срывался на грозное шипение и демонстрацию длинных клыков или кто-то бил лапой по преграде, как бы досадуя, что не может добраться до оппонента, чтобы навалять ему как следует. На эту картину с живым интересом таращились стражники «Тезауруса» и, кажется, даже делали ставки.

– Отставить битву. – Лес привычно оттянул ездового кошкана за шкирку. Тот мгновенно угомонился, чем разочаровал стражей. – Зрелища не будет, – рыкнул на них Яшма и сел зверю на спину.

Норма, тем временем, с грехом пополам успокоила лошадь и взобралась в седло.

– Если ты такой хитровыделанный, давай предлагай, как быть дальше, – устало сказала она, равняясь с кошканом.

– Дальше мы едем домой, сестрица. Видишь, вечер уже. А с утра решим.

Норма было возразила, что вредитель атакует мануфактуру по ночам и им бы, по-хорошему, сразу устроить засаду, но быстро сдалась.

Хорошее слово «дом», не ко всему его применишь, но именно так Лес называл сыскное управление, что стояло на Малой Присутственной, и ничего в груди не екало в противоречии. Славно.

* * *

На самом деле Норма рассудила, что пока три составляющие дела – мануфактура, ее хозяйка и Павлина Павловна – находятся в относительном равновесии, взрыва не будет. Да и Лес хоть и бахвалился хорошим самочувствием, но восстановление еще не закончилось, и она видела испарину на его высоком лбу. Брату следовало отдохнуть.

Еще она хотела хоть на словах, но отчитаться перед Петром Архипычем, но в управлении его уже не оказалось. Потому они с братом отправились наверх, в жилые комнаты, где полагали попить чаю и обсудить планы на завтра. Норма с содроганием представляла, как зарос пылью второй этаж и высохло их несчастное растение, так что их ждала еще и вечерняя уборка.

Однако дощатый пол в коридоре был подозрительно чист. Лес, не обратив на это обстоятельство внимания, сразу двинулся в сторону комнаты юношей, чтобы оставить там мундир и сапоги. Не успела Норма последовать его примеру, как брат завопил:

– А ты что тут забыл?!

За доли секунды в сердце вспыхнула

невозможная надежда.

– Илай! – воскликнула она, разворачиваясь на каблуках. Но искра радости тут же угасла.

На узкой койке у стены, где раньше спал Янтарь, вытянулся Октав.

В домашней одежде. Растрепанный. В окружении конфетных бумажек и с книжицей «Что в кармашке у графини?» в руке.

Трое геммов несколько секунд мерили друг друга изучающими взглядами.

Потом Октав медленно, точно пирог в печи, начал наливаться румянцем и сунул затрапезный томик под тюфяк, будто что-то непристойное.

– Вы уже вернулись… Мне никто не сказал.

И, неуклюже поднявшись с койки, встал перед Лесом, который был выше Турмалина на добрую пядь.

– Я…

И тут Лестер порывисто притянул Октава к себе за плечи и стиснул в медвежьих объятиях так, что инквизитор только охнул.

– Спасибо тебе, брат. Если бы не ты… В общем, спасибо.

Октав похлопал его по спине то ли в ответ, то ли намекая не душить.

– Не стоит благодар… кхе.

Наконец Лес его отпустил, а Норма поняла, что все это время стояла, скрестив руки на груди.

Она прекрасно помнила, будто это было пару часов назад, как Октав обездвижил взбесившуюся Рахель и расквасил ей нос. А после заявил, что уходит из Инквизиции. Только, раз за разом прокручивая ту сцену в голове, Норма каждый раз задавалась вопросом – возможно ли это? Служба геммов пожизненная, и не им выбирать, где ее нести.

– Октав… – начала она, толком не зная, что сказать, как спросить. – Не хочешь объясниться?

– Пожалуй. – Он запустил пальцы в волосы. – В общем, меня перевели и…

– Да что мы как нелюди какие тут в дверях стоим! – повысил голос Лес. – Я сейчас метнусь по-быстрому… Норма, дай денег!

– Не дам!

– В кубышке есть и моя доля, – напомнил брат, и ей пришлось сдаться. Конечно, она понимала, чем все кончится, и упираться значило бы обидеть Леса. А такой ошибки она не хотела повторять.

– Только не бери слишком много, – попросила она. – Нам завтра же надо раскрыть это дело.

Довольный Лес умчался, сжав в кулаке три серебряные монеты, а Норма отчего-то заперлась в девичьей. Даже дверь спиной подперла. Ей было не по себе, еще хуже стало бы, реши Октав поговорить с ней наедине, но он даже не попытался. Что ж, это к лучшему.

После всего, что случилось, она решительно не знала, как к нему относиться. Да и не хотела знать.

Чтобы успокоить нервы, она взялась за тряпку и принялась вытирать пыль с подоконника, изголовья кровати и сундучков. Когда она дышала на пятнистое зеркало, пытаясь привести его в достойный вид, раздался топот мягких сапог Леса вверх по ступеням управления.

Конец ознакомительного фрагмента.