Геммы. Орден Сияющих
Шрифт:
Диана хотела было ляпнуть что-то еще, но Илай, которому хотелось как можно скорее отделаться от губернатора с его мутными разговорами, одернул сестру неслышным: «Мы сами разберемся».
Янтарь забрал «пожертвование» и раскланялся с губернатором, а тот отпустил их милостивым взмахом руки.
– И что это было? – накинулась на него Диана, когда они отошли от дверей.
– Конец гадкой истории, вот что! – буркнул он. – А насчет денег не беспокойся – найдем кому отдать.
– Это дело дурно пахнет. – Сестра скрестила руки на груди.
Илай вздохнул.
– Как
Развить мысль ему не дала Катерина – она выпорхнула из-за угла и поманила геммов за собой, в галерею, пронизанную светом белого дня, помноженным на сонм граненых стекол в окнах. В руках барышня Дубравина сжимала бумаги.
– Гогенчик вернулся, – доверительно сообщила она, когда они отошли достаточно далеко от кабинета графа, занятого губернатором. – Он принес письмо от papa… и кое-кого еще.
Рина тут же расправила больший листок, до того свернутый трубочкой для удобства ученого грача.
– Вот, самое важное: «…получил неопровержимое подтверждение твоей вольницы. Теперь можете беспрепятственно возвращаться в столицу, вознаграждение твоим защитникам вручу лично в руки. Инструкции для твоего деда…» Впрочем, это потом. Но главное вот. – Девушка с сияющей улыбкой протянула геммам второй листок, чуть поменьше и из более плотной, дорогой и отчего-то знакомой бумаги.
Илай осторожно принял его и вгляделся в витиеватые буквы. Почерк выглядел до крайности старомодным и поддавался расшифровке с трудом.
«…дитя мое… вольны исполнять свой долг перед государством и государыней… Провидица… наша встреча…»
– Ничего не понимаю, – признался он минуту спустя. Диана все это время заглядывала ему через плечо. – Что это значит?
– Отец добился личной встречи с Диамантом, – глаза Рины сияли пуще хрусталей, – и тот подтвердил, что я вольна поступать так, как подскажет дар Провидицы и мое сердце.
– То есть ты… – вклинилась Диана.
– Да! – Рина взвизгнула и разом обняла обоих за шеи. – Теперь я свободна!
Напрыгавшись от безудержной радости, Катерина Андреевна вдруг посерьезнела и, кашлянув, добавила:
– Осталось только одно дело.
О големах Диане было известно не более чем остальным геммам – только то, что было написано на страницах книг, хранившихся в монастыре и в зале общего пользования Архива. Если опустить все скучнейшие подробности, это живые скульптуры, секрет создания которых был утерян примерно во времена Страшной Годины. Да и раньше редкий ваятель был способен вдохнуть в изваяние подобие души. А уж денег это стоило… страшно представить. Тем не менее големами часто старались защитить родовые гнезда в период междоусобных войн. Их сотворяли из того же камня, из которого в ту пору стали строить замки, чтобы на века привязать их к роду, в них проживавшему.
До этого Диана видела только одного голема, и то мельком – здоровенного такого, во дворце. Ну и вот теперь познакомилась с Дусей. Как поведал Феофан Платонович во время длиннющей лекции, его предок был ваятелем, он-то и создал стража по образу и подобию крепостной девушки, в которую был влюблен,
С тех пор Евдокия служила Дубравиным, переходя из поколение в поколение, сама при этом нисколько не меняясь. Обычно ей доверяли первенцев мужеского пола, чтобы оградить их от покушений и сохранить жизнь до тех пор, пока те не войдут в силу и не смогут возглавить род. Но в последние десятилетия род начал угасать: сам Феофан Платонович был средним из сыновей своего отца. Его двое братьев погибли в войну с княжеством Шлеменским, а у него самого, кроме Андрея Феофановича, родились две дочери, которые вышли замуж и проживали теперь в разных странах. А у единственного наследника была только Катерина. И ей-то предстояло теперь вернуться в полную опасностей столицу.
Да-да, Диамант заверил ее в полной неприкосновенности, но ведь помимо него там кишмя кишат разные личности, которым веры ни на медяк.
Потому-то Андрей Феофанович с отцом приняли неординарное решение – назначить Катерину полноправной наследницей замка и будущей главой рода Дубравиных.
Сам обряд проходил в узком кругу доверенных лиц, в который по воле случая попали и Диана с Илаем. Брат, как всегда, бестолково хлопал глазами, будто боялся что-то упустить, Малахит же просто сосредоточенно наблюдала и впитывала. Такое и правда редко увидишь.
Феофан Платонович торжественно приблизился к внучке и снял с морщинистой шеи массивный ключ на цепи. Затем произнес, по своему обыкновению, длинную торжественную речь, в которой ничего не напоминало наполненные силой формулы. На пассаже про «ответственность за сохранность границ» Диана начала поклевывать носом. Рина же держалась достойно, будто всю жизнь к этому готовилась: спина прямая, как у бывалой всадницы, руки спокойно сомкнуты на животе, на губах легкая улыбка. Одно слово – графинюшка. Почему-то именно в ее исполнении Диану подобные манеры не бесили, не казались ужимками.
Когда Малахит уже прикидывала, как бы незаметно прислониться к колонне и урвать пару минут быстрого сна, Феофан Платонович вдруг перешел к сути и надел цепь на шею внучки, аккуратно поправив ее длинные белокурые волосы, и сказал: «Быть тебе звеном этой цепи, владеть тебе всеми владениями предков, от больших до ничтожных, и да не прервется эта цепь». Ноздри Дианы дрогнули: в воздухе едва заметно пахнуло грозой и горячим металлом, но ощущение моментально схлынуло.
Дуся, о которой, казалось, все забыли на время, шагнула вперед и глубоко поклонилась новой госпоже.
– Приказывай, – отчего-то хрипло сказала каменная служанка.
И Катерина, не задумываясь, выпалила:
– Яви мне мой сингон!
Диана мигом проснулась. Илай напрягся и инстинктивно подался вперед, зачем-то ощупывая свой пояс, точно в поисках оружия. Дед Катерины, старый граф, сокрушенно покачал головой, точно предвидел такое развитие событий, но поделать ничего не мог.
Затишье длилось лишь миг. Выпрямившись, Дуся покорно взялась за шнуровку на своем платье. Едва осознав, что происходит, Диана ловко прикрыла Илаю глаза ладонью.