Ген Человечности. Трилогия
Шрифт:
— Контакт с тыла!
И тут — как прорвало. Иначе и не скажешь — прорвало. Сразу несколько тварей выскочили из гостиницы, из дверей, из окон…
— Держи тыл!!!
Времени хвататься за автомат не было — твари бежали через асфальтированную стоянку прямо на нас, выкладываясь, как бегун на олимпийской стометровке. На площадке их было уже семь, а из дома лезли новые…
Начал стрелять навскидку, без прицеливания, на такой дистанции оптика только вредит. Выстрел — непривычная, словно растянутая во времени отдача толкнула в плечо — бежавший первым одержимый споткнулся
Выпустил из рук винтовку, правая рука идет вниз, ложится на рукоятку пистолета. Одержимые уже так близко, что можно видеть их лица — белые, пустые, искаженные ненавистью. Рука отработанным движением поднимается на уровень плеча, большой палец скидывает предохранитель пистолета…
Промахнуться на такой дистанции невозможно — четыре выстрела один за другим, в максимально быстром темпе — и бросаюсь в сторону с перекатом. Двое одержимых еще живы — женщина, молодая, похожая на придорожную жрицу любви, и мужчина — видимо раньше был водителем трака. Сейчас же это одержимые, чья единственная цель — добежать, вцепиться, рвать зубами, убивать!
Как я и предполагал — сила инерции проносит одержимых мимо меня, один пытается меня схватить левой рукой — но я уворачиваюсь. Женщина падает, обо что-то споткнувшись, мужчина остается на ногах, получает пулю сорок пятого калибра в затылок и рушится на землю… Женщина воет, пытается подняться — но я успеваю вскочить на ноги первым, высаживаю по ней весь оставшийся магазин — три пули…
Знакомый рев двигателя трака и грохот пулемета — бронированный Интер вваливается на стоянку, пули косят одержимых и летят в нашу сторону. Падаю на землю, матерясь последними словами. Вот так вот под дружеский огонь и попадают…
Перекатываюсь за дерево — укрытие конечно хреновое, но хоть какое-то. Пулемет по-прежнему лупит в нашу сторону, ветки и какая-то древесная труха летят сверху, пули выбивают земляные фонтанчики, раскалывают тонкие стволы деревьев, выбивают щепки от толстых… Полная ж…
Поворачиваюсь на бок, судорожно меняю магазин в пистолете, стараясь не высовывать руки, вжимаясь в землю и вообще стараясь стать как можно меньше и незаметнее. С первого раза не получается, проклятый магазин не желает лезть в горловину, голову не поднять… Наконец удается, снимаю пистолет с затворной задержки, высаживаю весь магазин в воздух. Только бы дошло, а то подумают, что здесь бандиты и гранату кинут…
Дошло — пулемет внезапно перестает работать — то ли лента кончилась, то ли въехали в ситуацию…
— Не стрелять! Не стрелять, свои!
Не дожидаясь ответа, поднимаюсь, оглядываю поле брани. Несколько одержимых лежат на асфальтированной площадке, перерезанные пулеметным огнем — бежали к нам и не успели среагировать на новую угрозу. Еще парочка — у входа в гостиницу, стена в этом месте забрызгана багровым и исклевана пулями. Броневик стоит прямо посредине стоянки…
—
Питер поднимается с земли — оказывается, у него позиция была намного лучше, чем у меня. В нескольких метрах лежало упавшее дерево, за него он и увалился, как только началось все это. Перед самым деревом лежит одержимый, дергается — но встать не может, видимо позвоночник перебило. Питер прицеливается в него….
— Не стреляй!
А то сейчас с психа засадят из пулемета на звук выстрела — поминай, как звали …
— Не стрелять, свои! Не стрелять! Свои, б…!
Нервы на взводе, хотя прекрасно понимаю, что иначе было нельзя — все одержимые бежали в нашу сторону, и если бы их не срезали из пулемета — твари добрались бы до нас. А ведь тот же Питер, да и все остальные — не провакцинированы и сами могут стать одержимыми…
— Вы какого хрена не отсигналили?
— А вы какого хрена палите куда попало!? Ладно, проехали…
Меняю магазин в пистолете, в снайперской винтовке — пустые прячу в свободные карманы разгрузки — дозаряжу потом, сейчас руки трясутся. Вроде бы уже и попадал под обстрелы и не раз. В Ираке, когда армия Махди устроила «наступление» — по нашей базе целый день минометы лупили, а это похуже, чем пулемет. И все равно — привыкнуть к этому невозможно…
— Зачистить территорию, проверить, что в грузовиках!
Делимся на четыре группы по два человека. Начинаем шмонать грузовики. Тоже опасное дело — в полуприцепе или в кабине может быть одержимый, запросто. Если он обратился, скажем, в кабине, во сне — то так и останется в кабине, воспользоваться дверной ручкой у него ума не хватит…
В первом грузовике ничего интересного, тюки какой-то строительной ваты. Во втором и вовсе — хотите верьте, хотите нет — раковины. Обычные керамические раковины в коробках…
— Третий — все сюда! Выскакиваем — что могло случиться?
Обычный грузовик, стоящий в углу стоянки — красный Кенворт 900, к нему подцеплен полуприцеп со стоящим на нем огромным морским сорокафутовым контейнером. Контейнер вскрыт…
— Гляньте-ка…
Мельком посмотрел на контейнер — похоже, из Италии. Что там такое может быть…
Контейнер полностью забит пластиковыми кейсами, которые для верности обернуты в специальную пленку, с наполненными воздухом пузырьками — обычно так запаковывают компьютеры. Достал один — и глазам своим не поверил. Такого просто не бывает — на черном пластиковом кейсе была отпечатана скромная такая надпись. Benelli…
Если честно я — офигел. Нет, вот просто стоит так на стоянке скромненько, в уголочке грузовик, на прицепе сорокафутовый морской контейнер опечатанный. А в нем — оружия — море. Это импортируют его так — по морю. Я не большой знаток федерального законодательства по вопросам транспортировки оружия, хоть и лицензия у меня третьего класса, но все-таки — по-моему, это незаконно. Да и неправильно морем тащить, вода попадет… Хотя вряд ли, вон как упаковали, да смазка консервационная…
— Пит — со мной. Вызывай сюда группу — заночуем. Пусть пошлют пару отделений. Остальные — чистят помещения. Пошли!