Ген Человечности. Трилогия
Шрифт:
Наклоняюсь, нащупываю камешек — и резким движением бросаю вправо от себя. Там по моим расчетам и должен скрываться мой противник, в которого я, возможно, не попал на бегу — и если он непрофессионал — то выдаст себя выстрелом.
Но выстрела не было — целая очередь прогремела где-то слева — и я бросился на гравий, выходя кувырком из-за своего укрытия…
Повезло — в этот раз повезло мне, хотя могло повезти — и ему. Просто повезло — выпустив длинную очередь в то место, где послышался шум, он потерял секунду — за это время успел взять его на мушку, лежа на спине. Выхода у меня не было, попадать нужно было первым выстрелом — и я попал, опередив моего противника на ту самую секунду, даже на доли секунды. Его пуля
Держа автомат на изготовку, начал продвигаться вперед, шаг за шагом. Солнце уже не грело — палило, день обещал быть жарким и душным. Вязкий запах болотных испарений вперемешку с нефтяной вонью лез в нос, щипал глаза…
За вагончиками никого не было. Только длинная стальная нитка рельсов, идущая прямо рядом с ректификационными колонами — где-то там, дальше вагоны заправляли нефтепродуктами. Хитросплетение стали, в каждом закоулке которого мог прятаться враг…
А проверять надо. За спиной нельзя оставлять ничего непроверенного. Броском перебегаю к нефтеперегонной установке, занимаю позицию, до боли в глазах вглядываюсь, пытаясь понять — нет ли там кого. Куча лестниц, площадок — нефтеперегонные агрегаты требуют постоянного обслуживания. Сейчас там может прятаться снайпер…
Надо подняться. С земли не видно ничего — но и подняться с автоматом в руках невозможно. Забрасываю автомат за спину, снимаю с предохранителя пистолет. Узкая железная лестница с неудобными перилами ведет наверх, на самый верх на крытую площадку для осмотра оборудования. Прижимаясь к лестнице и оглядываясь после каждого шага, ползу наверх…
Снайпер — а он и в самом деле был — видимо не выдержал. Попытался высунуться и выстрелить — но вся установка была уже под прицелом с земли. Высунулся, попытался выстрелить по лестнице — и подставился. Застучал М4, я инстинктивно прижался к лестнице, обернулся — кто-то из морпехов, занимавших позицию на земле и прикрывавших меня помахал мне рукой…
Добрался — все оказалось лучше, чем я думал. Наверху была выстроена целая стальная галерея — прием крытая и с перилами, длиной метров четыреста — чтобы можно было пройти к любому аппарату, входящему в установку. Туда же, наверх были выведены все точки обслуживания, какие можно было бы вывести…
Засовываю пистолет в кобуру, снова беру в руки Вепрь. Осторожно крадусь по галерее, она противно покачивается при каждом шаге — будто готова упасть. Стараюсь шагать как можно тише — но все равно шаги по металлу скрыть невозможно…
Есть! Добравшись до самого конца, смотрю вниз. Там — небольшая железнодорожная станция. Пара маневровых локомотивов, когда бы бывших ярко-желтыми, а сейчас заросших черной масляной грязью. Длинные ряды цистерн на путях, одна пробита пулей примерно в середине — какой урод стрелял?! Совсем что ли крышу сорвало — по вагонам с нефтепродуктами стрелять? Но не взорвалось — черная маслянистая жижа вытекла на насыпь у рельсов, залила все вокруг. Похоже, топлива тут — надолго хватит…
Но самое главное — у небольшого здания — тот же самый, обитый сайдингом вагончик, только раза в четыре побольше, с антеннами и громкоговорителем на крыше — стоял маневровый автомобиль. [120] И не какой-нибудь, а тяжелый трехосный Ошкош, [121] да еще с краном!
120
Маневровый автомобиль — это автомобиль
121
Малоизвестная у коммерческих перевозчиков фирма, выпускает полноприводные грузовики и армейские вездеходы — прим. автора
Обратно я бежал уже не скрываясь — теперь важно было время. Кто бы хотел стрелять — уже выстрелил бы…
Не знаю, как внизу восприняли мою энергичную жестикуляцию — наверняка вообще приняли за полного придурка. Тем не менее — с грехом пополам объясниться удалось…
Продвигаемся вперед — я по галерее, прикрывая сверху, остальные понизу — двумя парами, прикрывая друг друга. Шаг за шагом — как в Ираке, во время зачисток городов. Пули можно ждать отовсюду. Мельком посматриваю и за пределы завода — дорога просматривается метров на семьсот, если по ней пойдет подкрепление бандитам — я его увижу, хотя и времени для того, чтобы что-то предпринять будет совсем немного.
Выползаем к самой станции — округлые тела цистерн, наполненные животворной черной влагой — настоящей кровью экономики — стоят неподвижно и весомо, как памятники былому миру. Миру, где это все стоило денег, власти, где от этого зависела жизнь. Не буквально, конечно — но зависела. Сейчас жизнь зависит совсем от другого — сколько у тебя оружия, боеприпасов и есть ли поблизости одержимые. Вот так — ни больше, ни меньше. Тем не менее, завод бы желательно удержать вместе с терминалами — жизнь не кончается, за летом придет осень, за осенью зима — и придется чем-то обогреваться…
Морпехи перебегают от вагона к вагону, Я прикрываю сверху насколько могу. Десять минут времени — вот и все что нам надо. Десять минут — и живые аккумуляторы на Ошкоше… После этого — можем сваливать…
Ошкош удалось вскрыть почти сразу — в основе своей он имел армейский трехосный грузовик, а тот вообще заводится без ключа. Сверху я видел, как Питер копается в кабине, затем — в двигателе, затем снова в кабине. Хотелось ругаться последними словами — время уходило, словно вода просачивается сквозь песок — с каждой лишней минутой повышался шанс влезть в неприятности и остаться на этом заводе навсегда…
Взревел двигатель — глухо и прерывисто, скорее не взревел, а закашлялся. Но самое главное — машину удалось завести! А это значит — максимум через полчаса мы уже отсюда отвалим…
В последний раз глянул вдаль, туда где рельсовые пути сливаются один с другим, уходя вдаль — и обмер. Подпрыгивая на ухабах проселочной дороги, ведущей параллельно железнодорожным путям, к станции приближались три машины. Длинный развозной грузовик Шевроле, в кузове которого виднелись люди, еле державшие равновесие, пока грузовик подпрыгивал на ухабах. Пикап Додж с лифтованной подвеской и большими, нестандартными колесами, почти что «биг-фут» — этот преодолевал неровности дороги вальяжно и плавно. Третьим шел армейский Хаммер в темно-зеленом камуфляже — хорошо хоть без пулемета на турели. Похоже вариант для эвакуации раненых, с высоким коробчатым кузовом. Но от этого было не легче — в машинах было человек тридцать…
Глянул вниз — Ошкош уже выруливал на узкую дорожку между вагонами — единственный путь, чтобы выехать с завода…
Вот мы и попали… Теперь нам надо держать оборону — вчетвером против тридцати рыл — пока остальные не подцепят тягачом нашу черепаху и не вытащат ее на дорогу. А потом сваливать — под огнем, причем укрытий на пути отхода почти нет. По опыту Ирака могу сказать — чаще всего потери бывали именно после такого вот драпа, когда противнику удавалось навязать свою игру, и надо было отходить, отрываться, чтобы не попасть под удар своей же артиллерии или авиации. Как ни прикрывай друг друга на отходе — обязательно насуют огурцов полную ж…