Ген Человечности. Трилогия
Шрифт:
— Такие дела, братан… — я дружески потрепал Пита по плечу, желая подбодрить — война есть война. Давай за нами и не кисни. Если переедешь ненароком этого урода — я несильно расстроюсь…
Лесной массив штат Аризона Пять километров от Флагстаффа
16 июня 2010 года
— Как тебя зовут? — я заглушил мотор и повернулся к девчонке, которую мы отбили у мексиканцев. Тогда, на дороге разбираться было не время, в любой момент могли появиться другие бандиты — а вот сейчас кое-что выяснить было
— Слушай! — тотчас окрысилась Энджи — а не пойти ли тебе такому крутому на всем известные четыре буквы… [50] Вали отсюда, по леску пройдись, а мы тут сами… Злой и добрый полицейский… Неплохо.
Вышел из машины, не забыв повесить на плечо ремень от винтовки, глубоко вдохнул чистый лесной воздух. Позади хлопнула дверь РейнджРовера, Питер, тоже с автоматом за спиной (выглядел и действовал он уже как заправский боец, все таки воспитание на военной базе не вытравить ничем, даже долгим сидением в научной лаборатории) подошел ко мне, чиркнул зажигалкой, нервно затянулся. Краем глаза я заметил, что руки у него дрожат.
50
В английском языке матерные выражения в основном состоят из четырех букв, есть даже такое выражение «four-letter words» — прим. автора
— Ты чего так раскис? Дальше поедем, там еще и не такое дерьмо будет. Привыкай.
— Слушай — брат нервно затягивался сигаретой — ты вот мне скажи … Как же мы до этого всего дошли? Ведь у нас, считай средневековье — это у нас, в нашей стране, в двадцать первом веке…
— Так тебе же лучше знать, чем кому-либо на этой земле! — хохотнул я и тотчас понял, что перегнул палку…
— Слушай — начал я совсем другим, серьезным тоном — я не знаю ответа на твой вопрос. Честно, не знаю. Знаю только, что налет цивилизованности в нас очень тонок. И сейчас все то темное и злое, что исподволь копилось, прорвалось наружу, оно захлестывает нас. У нас задача простая — добраться домой, а там поглядим. Вот и все. И не грузись. За спиной хлопнула дверь, к нам подошла Энджи…
— Дай сигарету! — обратилась она к Питеру.
— Ты что, куришь?! — изумился я.
— Бросила. Дай сигарету…
— Питер вытряхнул из пачки длинную коричневую сигарету, поднес огонька. Затянувшись, Энджи сильно закашлялась.
— Слушай, отравиться ты успеешь — мягко сказал я, отнимая у нее сигарету и туша ее — тем более, сигареты скоро дефицитом станут. Отвыкла — и хорошо. Лучше расскажи, как зовут ту девчонку, которую мы вытащили из фургона. Она заговорила?
— Мари ее зовут … — мрачно ответила Энджи — ей всего семнадцать, два дня назад исполнилось. Хороший праздник, не правда ли…
— Ну, мы же ее отбили … Неплохой подарок на день рождения …
— Хорош ерничать … Короче тот парень — он коп.
— В смысле? — не понял я.
— Ну, тот, в которого ты ее заставил стрелять. Он коп.
— Так я в этом и не сомневался. Вырядился под копа, сволочь и грабил на дороге. Интересно, где он машину и форму достал?
— Ты не понял. Он настоящий коп.
— Мать твою … — изумленно выругался я.
История, которую рассказала Мари была простой и страшной. В их городке четыре года назад устроился на работу в полицию этот мексиканец, Хулио Суарес.
Примерно пару лет назад в городе стали появляться мексиканцы, один за другим. Один из мексиканец купил местную, загибающуюся от недостатка заказов лесопилку — и заказы чудесным образом появились. На лесопилку брали работать только своих.
Потом открылся и новый магазин. Испокон века, население городка отоваривалось в универсальном магазине мистера Джима Иглстона, этот магазин передавался в семействе Иглстонов по наследству. Но в одну из ночей он странным образом сгорел вместе с хозяином, мистером Джимом. Расследование, которое проводил Суарес, ничего не дало — и новый магазин открыли уже мексиканцы.
Чем дальше — тем приезжих мексиканцев становилось все больше, и вели они себя все наглее и наглее. Произошло два случая изнасилования, но ни одному не дали хода. Наконец, несколько месяцев назад, одного из жителей городка, который серьезно конфликтовал с приезжими, нашли в лесу с головой, размозженной пулей. Официальная версия смерти — случайная пуля охотника на оленей, хотя был не сезон.
А когда все это началось, несколько дней назад (как я прикинул, на седьмой день катастрофы), когда стало понятно, что власть отныне принадлежит тем, у кого есть стволы — ситуация резко поменялась. Оказалось, что у каждого приезжего заныкан как минимум один незарегистрированный ствол. Прочесав городок, мексиканцы расстреляли всех, кто им по каким-либо причинам не нравился, остальных же обратили в рабов. Так, на месте обычного американского городка в считанные дни было создано небольшое рабовладельческое государство. А поскольку боевиков было много, и им надо было чем-то заниматься — решили грабить на дороге.
Мари же стала личной добычей Суареса, своего рода наложницей. Отлично зная свою разнузданную братию, он постоянно держал ее при себе. Однажды она попыталась сбежать — но неудачно, Суарес ее поймал и сильно избил. Так все и продолжалось — пока не пришли мы…
— Она вообще как?
— Идиотский вопрос! — раздраженно ответила Энджи — ее родителей убили, ее саму захватили в заложники, изнасиловали — а ты спрашиваешь, как она. Только идиот может такие вопросы задавать…
Кажется, я сильно ошибся… Существует еще и третий способ, как вывести женщину из депрессняка. Надо просто найти какое-нибудь несчастное живое существо, и поручить ей заботу о нем. Все-таки, материнский инстинкт штука сильная, даже у феминисток и агентов ФБР.
— Что дальше с ней делать будем? — спросил я, как бы раздумывая вслух — дальше ее в таком виде везти нельзя. Еще подумают, что это мы с ней такое сотворили. А одежды на нее у нас нет — да и нам бы запасная не помешала. Оружием затарились до кучи, жратва есть, а вот про одежду не подумали…
— Может, в город заедем? — сказал Пит — там же должен быть супермаркет какой-то или что-то в этом роде.
— В город заехать … Еще не факт что нас в город пустят. Сейчас мелкие города окружены баррикадами, крупные же — там одержимых столько, что и из пулемета не отобьешься.