Ген луны

Kaede Kuroi

Она протянула Ане листок, в котором был указан весь перечень праздничных развлечений. Едва Аня взглянула на этот список, как ей тут же дурно стало.

— Что?! Да ни за что!

Чего там только не было: и традиционная «бутылочка», и «прищепочки», и игра в карты на желания, и так далее в духе все той же атмосферы.

Аня вернула листок сестре, и отрицательно покачала головой:

— Я пас.

— Почему это?— возмутилась сестра. — Ты уже взрослая девушка, надо привыкать.

— К чему?

— Ко взрослой жизни.

На что Аня расхохоталась:

— Если это взрослая жизнь, то я, пожалуй,

лучше еще побуду маленькой.

Ребята зашумели, возмущаясь, но именинница была непреклонна.

— Нет ребята, я не хочу. Играйте сами, к тому же у меня голова разболелась, и я бы сейчас посидела в тишине. Вы играйте, я не обижусь. Просто головная боль пройдет, и я к вам снова приду.

С этими словами она вышла из зала. Сестра посмотрела ей вслед, а после, пожав плечами, вплотную занялась игрой:

— Та-ак! Кто первый?..

Аня тихо вошла в свою спальню, закрыв дверь на замок. Прислонившись спиной к косяку, она молча смотрела перед собой, но ничего не видела. В комнате было темно, за окном, сквозь узорчатую тюль просвечивало темно-синее небо, на котором неспешно загоралась бескровная Луна. Она была почти круглой, одного дня ей не хватало, чтобы войти в полную силу. Заметив это, семнадцатилетняя лолита подошла к окну, и отдернув тюль, посмотрела на вечернее небо.

— Ну вот, завтра снова буду всю ночь куролесить. Я конечно люблю Луну, но терпеть не могу, когда она меня мучить начинает, — проворчала она себе под нос, отворачиваясь от окна.

Дело в том, что на Аню очень странно влияла Луна. Именно в полнолуние сон как рукой снимало, но это было еще не самое худшее. Порой полнолуния проходили просто без сна, а порой и в странной агонии, которая охватывала все тело. Каждый нерв, каждое чувство было словно натянутая тетива. В такие ночи Ане просто хотелось выть от бессильной беспричинной тоски, которая вдруг на нее наваливалась могильной плитой, истязая душу. Чтобы хоть как-то заглушить сосущую пустоту внутри, она начинала рисовать, но чаще просто писала стихи, потому что бабушка или мама завидев ночью свет в ее комнате, приходили, и начинали читать девушке нотации по поводу режима, чего она терпеть не могла. Поэтому на взгляд Ани проще было сидеть на подоконнике, и писать стихи под лунным светом, пусть не ярким, но различить, что пишешь, вполне можно было.

Задумчиво скользящий взгляд Ани остановился на белом громоздком предмете, стоящим у стены. Ее мольберт с неоконченным изображением.

Ане очень нравился характер нарисованного ею персонажа, его улыбка и голос. Посмотрев впервые фильм, Аня поклялась себе, что непременно нарисует этого героя, «заберет его душу себе» — как говорила одна ее знакомая. И вот картина почти окончена, но все равно на четвертой части рисунка, Аня, сколько ни билась, пока не смогла нарисовать узор так, чтобы рисунок казался объемным. Что ее весьма огорчало и бесило.

Аня зажгла свои любимые длинные свечи. Электричества не хотелось. Она подошла к картине, и сдернула простыню.

Человек смотрел на нее, загадочно улыбаясь, и поглаживая гепарда. Лишь недоработанный участок в правом верхнем углу картины напоминал, что это рисунок, а не живой человек. Это недоработанное пятно смотрелось чужеродно среди великолепия всей остальной площади

изображения, и назойливо мозолило глаза.

— Эта картина великолепна. У вас определенно талант, — вдруг раздался голос у нее за спиной. Сердце Ани от испуга пропустило ритм, но тут же восстановило его. Обернувшись, Ровенская увидела Александра, который стоял, прислонившись к дверному косяку, где совсем недавно, точно так же стояла сама Анна.

— Я…как вы вошли? Дверь была заперта, — спросила она, подбирая с пола упавшую простыню. На что тот лишь усмехнулся.

— Такая дверь для меня не преграда, – сказал он.

— Вот как? – Аня подняла брови. — А какая дверь преграда?

— Осиновая, — ответил Александр. Тут Анна вспомнила, кто он такой.

— Так вы все-таки вампир? – с торжеством спросила она. На что Александр развел руками, мол, да, я такой, какой есть. На что сердце юной лолитки чуть ли не защебетало от радости. Аня всегда мечтала увидеть настоящего вампира, познакомиться с ним. Это воистину был лучший подарок. Ровенская не знала, отразилось ли что-то на ее лице, но выражение лица вампира изменилось. На удивленное.

— Вы рады? – спросил он.

— Э…ну…я не знаю…— замялась Аня. Этот вопрос привел ее в ступор. Вампир вопросительно поднял бровь.

— Не знаете?

Аня рассеянно кивнула.

— Нет, я конечно же рада. Я всегда мечтала увидеть настоящего вампира…но ведь их же вроде не существует. Все это сказки и так далее. Я боюсь поверить.

— Так вот в чем дело? – улыбнулся он. — Можете поверить, мои зубы настоящие. И он снова улыбнулся, показав клыки.

Внезапно Ане в голову пришла идея, совершенно безумная мысль. «Если я этого не сделаю, то буду вечно мучаться от любопытства», — подумала она, и глубоко вздохнув, начала:

— Знаете, могу я вас о чем-то попросить? – спросила она.

«Мда, довольно неуклюже начала, но что поделать?» — мелькнула мысль.

Вампир, скользнув по ней взглядом, кивнул. Аня, набираясь уверенности, продолжила:

— Возможно, это слишком дерзко с моей стороны, но могу я…

— Потрогать клыки? – каким-то образом угадывая ее мысли, закончил Анину просьбу вампир.

«Откуда он знает?!» — мелькнула паническая мысль в голове.

— Да, — ответила она. Вампир качнул головой в знак согласия. Лола, не веря своему счастью, практически подлетела к нему, но в метре остановилась, и подошла уже медленно, стараясь подавить страх и робость, которые вдруг овладели ею. Подойдя совсем близко, она вновь почувствовала , как воздух становится прохладнее, и тяжелеет, соприкасаясь с Александром. Она медленно протянула руку, но тут, взяв за запястье, вампир ее остановил. Аня тут же напряглась.

— Что-то не так? – спросила она, почувствовав, как нарастает страх.

— Да нет, все в порядке, – ответил Александр. – Просто я хочу вас предупредить кое-о-чем.

— О чем? – спросила Аня.

— Мои клыки острее бритвы. Так что будьте осторожны. Не порежьтесь, – улыбнувшись, сказал он.

Аня тут же расслабилась. Напряжение отпустило.

— Хорошо, я постараюсь, — улыбнувшись, пообещала она, и протянув руку, осторожно коснулась клыков. Они действительно были настоящими. Аня коснулась пальцем острия зуба, и проведя по нему, вдруг судорожно вздохнула. Порезалась.