Ген празаниса
Шрифт:
Выпустив через несколько секунд последнего солдата из своих смертельных объятий, гибрид, тяжело дыша, осмотрелся по сторонам. Яд почти полностью заполнил пространство внутри помещения, он нестерпимо жег все его внутренности, а боль от плазменного ожога пульсировала прямо в мозге, однако разум по-прежнему был чист и трезв. Празокр, медленно и шатаясь, подошел к двери, ведущей в коридор, и попробовал ее открыть, однако безрезультатно. Сил на попытку выбить ее уже не было и он, с досадой царапнув по ней когтями, просто сел
4
Кайголуверим лежал в постели без сна. Его молоденькая мимолетная знакомая, имя которой он уже не помнил, мирно сопела рядом, в плену безмятежных сновидений. День у политика выдался просто отвратительным, хотя после недавнего объявления результатов выборов он думал, что хуже уже просто быть не может. Однако, после вечернего выпуска новостей, где на всю империю показали двух взбесившихся празокров, он понял, что поражение на выборах было только цветочками.
Сразу после этого злосчастного сюжета о зверском убийстве трех солдат в специальной лаборатории прикладной генетики ему на телефон и электронную почту стали приходить гневные сообщения от до смерти напуганных латокров со всех двадцати девяти планет. Оба средства связи пришлось отключить, так как от такого количества информации фильтры, обычно отсеивавшие послания незнакомых ему адресатов, зависли и пустили в его сторону всю лавину возмущений.
Политик был абсолютно уверен, что Подобные каким-то образом спровоцировали гибридов на агрессию, но кого теперь это волновало? Вся империя отныне была уверена в том, что Совершенные вырастили настоящих монстров и что он лично в этом во всем виноват.
– Питро, я думаю, зря мы скрыли от общественности завершающую часть эксперимента, - сказал он после новостей своему заместителю Пиратотрану.
– Не думаю, что это что-то изменило бы, - заметил тот, - а вот сейчас как раз можно попробовать обнародовать эти данные в правильном свете…
– В правильном свете? – усмехнулся воспоминаниям политик, лежа в кровати, - кто нас теперь будет слушать?
Рядом зашевелилась молодая латокза:
– Что ты сказал, Кавер? – сонно пробормотала она.
– Ничего-ничего, спи.
Политик встал и отправился на кухню. Найдя в шкафу кувшин с Трожем, он налил себе полный серебряный кубок и, сев за стол, закурил сигару.
– А может и правда обнародовать? – спросил он вслух сам у себя, - взять и показать всем результат нашего векового труда, начатого еще при прошлом лидере партии?
Он сделал глубокую затяжку и запил едкий дым обжигающим напитком.
– Нет, торопиться нельзя, - ответил он сам себе, - показывать нужно идеальный результат, а у нашего все еще есть куча недостатков.
За спиной скрипнула дверь, и политик услышал знакомый ему голос:
– Снова
Кавер улыбнулся, не оглядываясь, и, внимательно посмотрев сначала на сигару, а потом на серебряный кубок, ответил:
– Знаешь, Питро, это так странно! Ведь когда-то, десятки тысяч лет назад, мы были такими же, как эти люди. Мы тоже не ценили свои жизни и сжигали их в дыму и угаре. Ради чего мы тогда жили, а? Почему уничтожали себя?
Латокр сел рядом за стол и, не глядя в глаза начальнику, ответил:
– Я не знаю. А зачем тебе это знать?
– Что бы понять. Может так и должно быть?
– Как так? – не понял собеседник, - но мы же едва не вымерли?
Политик отхлебнул немного Трожа и продолжил рассуждение:
– Да, мы спаслись. И в определенном смысле слова достигли совершенства, но что в итоге? Прошли тысячи лет и теперь, в своем холоде и одиночестве, мы вернулись к тому же занятию – прожигаем свое унылое существование, копируя себя снова и снова.
Питро взял начальника за руку и посмотрел на него глазами, полными сострадания или может быть страха, разобрать было невозможно.
– Кавер, это просто депрессия. Тебе нужно отдохнуть, вот и все.
– Теперь отдыхать мне придется нескоро, - вздохнул политик, - надо начинать все практически с нуля.
Заместитель отвернулся и посмотрел куда-то в сторону:
– Да, начинать надо, но уже не тебе.
Кавер замер на половине затяжки и закашлялся.
– В каком смысле, не мне? – переспросил он и оглянулся, проследив за пристальным взглядом своего заместителя.
Только тут он заметил, что в комнате они не одни. Позади него в полумраке дальнего угла молча стояли темные фигуры трех латокров.
– Питро, чего ты не сказал, что не один? – возмутился он, - проходите, господа.
Таинственные гости молча проследовали к столу, и расселись по оставшимся стульям, только теперь хозяин дома смог рассмотреть их лица. Одним из гостей оказался партийный секретарь Фузаморул, второго Кавер видел впервые, а вот третий… Третий латокр был очень даже знаком политику, который, рассмотрев его лицо, пришел в состояние полного недоумения.
– Никту? Это ты?
Не получив ответа, он ошарашенно посмотрел сначала на своего заместителя, потом на секрктаря:
– Питро, Фару, что здесь происходит?
Никто из них не ответил, вместо этого оба отвели глаза.
– Пришло время, господин Кайголуверим, уйти на покой, - заговорил тот, кто вызвал у политика такой шок, - мы хотим, чтобы вы кое-что сделали.
– Мы? – Кавер казался окончательно сбитым с толку, - Никту, о ком ты говоришь? Я вообще не понимаю…
– Больше уважения, господин Кайголуверим, - перебил его гость, предупредительно покачав пальцем, - прошу называть меня господином Нирактулнутом и обращаться на вы.