Ген празаниса
Шрифт:
Через несколько минут пациентка затихла, ее мышцы начали расслабляться, гримаса боли, искажавшая черты лица, исчезла.
– Что вы ей вкололи, Юрий Анатольевич? – с любопытством спросила молоденькая медсестра.
Доктор приложил палец к губам и очень тихо объяснил:
– Никому не говори, это псилоцибин, не совсем легальный препарат, точнее совсем не легальный.
– Это наркотик? – почти шепотом переспросила девушка.
– Ну, в общем да, по крайней мере именно так его классифицируют.
–
Мужчина сел около пациентки и пригласил помощницу сесть рядом.
– Эта ампула осталась еще с прошлого ее обострения, - доктор показал глазами на Буркову, - у этой женщины Синдром кластерных головных болей, страшная неизлечимая болезнь.
Медсестра с жалостью посмотрела на Лилию:
– Честно говоря, ничего не помню о таком, - призналась она.
Юрий Анатольевич покровительственно улыбнулся, ему нравилось учить эту непосредственную и очень способную девушку.
– Заболевание это чрезвычайно редкое и очень мучительное. Кстати говоря, до сих пор так и не установлено, по какой причине оно возникает. А значит, как ты понимаешь, лечить его тоже до сих пор не умеют. Единственный препарат, который дает заметное облегчение в периоды приступов – псилоцибин, но он действительно может использоваться как мощный наркотик, поэтому правительство давно запретило его.
– А как же такие больные?! – горячо возмутилась Оксана, - о них правительство не думает?!
– Их слишком мало, - объяснил доктор, - власть посчитала их благополучие второстепенным.
Девушка тяжело вздохнула, ее возмущала такая несправедливость, хотя сама она понимала, что изменить что-то в такой ситуации невозможно, решив отвлечься от тяжелых мыслей, она поинтересовалась:
– Юрий Анатольевич, а почему боли называются кластерными?
– Потому, что приступы, как это ни удивительно, возникают практически в одно и то же время на протяжении определенного периода времени. Например, у этой пациентки в период обострения они возникают по несколько раз в день в течение двух-трех месяцев. Потом все прекращается и наступает перерыв примерно на два-три года.
– Как это ужасно! – медсестра снова с жалостью посмотрела на несчастную женщину.
– Самое ужасное не это, - поправил помощницу врач, - а то, что боли настолько сильные, что в периоды обострений больные предпринимают неоднократные попытки суицида.
Буркова, уже отошедшая от адских мук и слышавшая несколько последних фраз, приподняла тяжелые отекшие веки и, глядя куда-то в потолок, сказала:
– Я бы с удовольствием покончила с собой, но какой-то страшный рок постоянно спасает меня.
– Здравствуйте, Лилия, - улыбнулся доктор, - я ждал, когда вы вернетесь в реальность, лекарство все еще действует?
– Здравствуйте, Юрий Анатольевич, действует, как и раньше, примерно наполовину, но в моем положении и это
– Да пока не за что, - вздохнул мужчина, - доза была только одна, так что к вечеру вы не будете так хорошо ко мне относиться.
На лице пациентки отразилось сильное беспокойство, но сказать она ничего не успела потому, что врач сам бросился ее успокаивать.
– Я, конечно, постараюсь как можно быстрее достать новое лекарство, но сейчас это стало еще сложнее, так что понадобится время…
– Не нужно, - перебила его Лилия, - в этот раз я точно не смогу оплачивать дозы. За последние три года я окончательно обанкротилась.
Улыбка сползла с лица доктора и на несколько секунд он крепко задумался. С одной стороны ему было искренне жаль несчастную женщину, а с другой – псилоцибин стоил на черном рынке очень дорого, и покупать его за свой счет доктору совсем не хотелось. В конце концов, он решил отложить решение этого вопроса:
– Ничего, мы что-нибудь придумаем.
После этого он отправил Буркову в палату, а сам открыл на экране компьютера историю ее болезни. Занося новые данные о течении заболевания, он размышлял над тем, что при отсутствия запрещенного препарата лечить пациентку будет чрезвычайно тяжело и последствия могут оказаться катастрофическими. В конце своей работы над файлами, в пустой графе прогноз течения болезни, он написал: «вероятность суицида крайне велика (80-90%)».
Закрыв папку с файлами, Юрий Анатольевич пригласил в кабинет следующего пациента и начал с ним беседовать. Однако вскоре разговор был прерван неожиданным звонком, после которого доктор быстро свернул прием и в возбужденном состоянии помчался в палату Бурковой.
– У меня хорошие новости, Лилия, - сообщил он женщине, едва забежав в помещение, - к вам едут представители министерства здравоохранения.
– Ко мне? – удивилась пациентка, - зачем?
Доктор сел на край кровати и воодушевленно объяснил:
– Они хотят предложить вам лечение в какой-то новой уникальной клинике... забыл, как называется, кажется, Жизнь или что-то такое…
– Но я же уже сказала, что у меня совсем нет денег, - чуть не плача от досады ответила Лилия, - к тому же, вы сами говорили мне, что это не лечится.
Мужчина активно замахал руками, останавливая речь собеседницы:
– Во-первых, минздрав предлагает только бесплатные программы, а во-вторых, если кто-то хотя бы пытается лечить ваш недуг, этот шанс уже нельзя упускать. А вдруг все получится?!
– Не хочу даже верить в такое, - проворчала пациентка и отвернулась на бок.
– Вы обязаны верить! – очень серьезно сказал мужчина, - лучше это, чем постоянный поиск верного способа убить себя.
– Вы не знаете, каково это, испытывать такую боль! – неожиданно расплакалась Лилия.