Ген празаниса
Шрифт:
– Нам говорили о безопасности и доверии, а вы подло воспользовались моей беспомощностью!
Подгоняемый страхом ученый удвоил свою скорость и довольно быстро уперся в тупик. Забившись в самый угол, он развернулся и с ужасом посмотрел на Полину, она была уже в двух шагах от него. Мигом оглядевшись он заметил рядом на полу сшибленную им самим со столика металлическую коробочку - электронный микроскоп в разобранном виде. Первым импульсом в его голове было желание схватить эту коробочку и использовать для самозащиты, однако сразу за ним пришло
Полина сама была напугана, по-прежнему опасаясь агрессивной реакции со стороны доктора, но и остановить себя в пылу возмущения она тоже не могла.
– Я знаю о широте ваших взглядов, но такое и у вас, латокров, считается аморальным и недопустимым!..
– Простите меня!
– выдавил из себя ученый.
– Простить?!
– переспросила девушка, - да как вам не стыдно, вы же врач?!
– Мне стыдно, Полина, простите меня, пожалуйста! Я конечно же не должен был трогать вас без разрешения…
Девушка распалилась не на шутку, больше ее не пугал этот сгорбленный загнанный в угол извращенец:
– Трогать, говорите, что вы еще со мной делали, пока я спала?
– она, конечно, знала по собственным ощущениям, что изнасилований не было, но в тот момент припугнуть наглого доктора такого рода обвинениями показалось ей вполне уместным.
– Нет-нет!
– испугался Акти, - больше ничего, я клянусь вам! Я только смотрел и трогал! Да и вашу грудь я тронул только вчера, до этого - только руки, ноги, лицо… интимные зоны я не…
– А руки-ноги по-вашему можно трогать без разрешения?
– перебила его пациентка.
– Нет, конечно, нет!
– Акти начала бить сильная дрожь, он чувствовал себя раздавленным и уничтоженным, страх и беспомощность душили его как удавка.
Полина замолчала, рассматривая жалкое существо у своих ног, к чувству злости и отвращения стало по капле примешиваться сострадание. Она взяла себя в руки и постаралась перевести выяснение отношений в более спокойное русло:
– Зачем вы это делали, объясните мне?
Ученый почувствовал изменение в тоне девушки и страх немного ослабил свои объятья, но поднять глаза латокр не решился.
– Просто объясните, зачем?
Акти постарался хоть как-то совладать с собой и дрожащим голосом ответил:
– Я почти пятьдесят лет ни к кому не притрагивался, а, оказавшись возле вас спящей, не удержался. Для меня это ощущение оказалось таким острым, что моментально стало наркотиком. Я уже не мог без этого… Простите меня… - чувство стыда и жалость к себе ударили латокру в нос и глаза, наполнив их влагой.
Это откровенное признание окончательно погасило в девушке злобу, ей стало жалко несчастного:
– Подумать только, пятьдесят лет, - повторила она, - это из-за ваших… фобий?
Доктор молча кивнул.
– Посмотрите на меня, Акти, - попросила Полина.
– Я не могу.
– Можете, вы же смотрели,
Латокр горько усмехнулся:
– Вы спали и были абсолютно беспомощны, точнее, вы ничем мне не угрожали.
– Я и сейчас не угрожаю, - не унималась девушка, - я обещаю, что ничего вам не сделаю, просто посмотрите на меня.
Акти зажмурился, по щекам неожиданно покатились две слезинки, такого с ним не случалось ни разу за всю его жизнь:
– Я не могу…
Полина осторожно подошла к доктору и, присев прямо напротив него, протянула руку и погладила его по щеке. У Акти перехватило дыхание, от неожиданности он, сам того не осознавая, поднял голову и посмотрел девушке прямо в глаза.
– Какой странный цвет, - сказала Горбань, - я думала, что у латокров глаза бывают только бирюзовые или сиреневые, а у вас они насыщенно серые, я бы даже сказала… серебристые.
– У нас это редкость, как у вас зеленые, - объяснил Акти.
Как ни странно, голос его перестал дрожать, тепло от руки, застывшей на его щеке, проникло, казалось, в самое сердце и в один миг будто отпустило тугую пружину, годами скручивавшую его естество в уродливый узел.
– У вас у всех такие красивые глаза!
– Полина продолжала неотрывно смотреть на доктора, - а ваши меня вообще завораживают!
– Ваши нам тоже кажутся невероятными, - ответил Акти и медленно и очень робко потянулся своей рукой к щеке девушки.
– Смелее, - поддержала его Полина, к жалости, охватившей ее сердце начало примешиваться странное любопытство.
Прикоснувшись к нежной теплой коже, латокр прикрыл от удовольствия глаза.
– Это так трогательно, - неожиданно сказала Горбань, - тебе приятно просто прикасаться ко мне, я никогда такого не испытывала.
Это неожиданное "ты" обескуражило Акти, он снова заглянул девушке в глаза и почти прошептал:
– Я тоже.
– Давай на этом пока остановимся, - максимально ласково предложила Полина, - я приду завтра, в это же время, и мы просто поговорим и… может быть немного больше, хорошо.
– Ты обещаешь?
– с надеждой переспросил латокр.
– Конечно, - прошептала она и погладила его по второй щеке.
Акти снова блаженно прикрыл глаза…
19
Лилия в отличие от остальных пациентов Клиники последние две недели занималась только тем, что посещала психиатра выписанного специально с Земли. За это время она окончательно усвоила, что головная боль у нее вполне может случаться, но она будет совсем другого характера. Психиатр не просто объяснил ей, что голова может болеть не только в результате ее бывшего недуга, но и показал ей это наглядно. Четыре дня назад он буквально напоил свою пациентку алкоголем и отправил спать. Естественно Буркова встала с сильной головной болью, которая едва не вызвала приступ паники, однако стоило ей под наблюдением врачей переждать похмелье и боль ушла сама.