Гендальев
Шрифт:
Первая корявая любовь Виктора Гендальева была такой, какой была. И ничего с этим не поделаешь, сердцу ведь не прикажешь. Как и разыгравшимся в извращённой манере, гормонам.
***
Пока отношения с Соней Щёчкиной стремились к своему апогею, не стояло на месте и развитие Гендальева в профессиональной сфере. Освоив в совершенстве навыки «отнеси на подпись», «скопируй-вставь», «распечатай», «завари кофе», Виктор углубился в изучении юриспруденции дальше. Милана периодически брала его с собой
Перечень юридических дел «И рыба и мясо», ограничивался взысканием разного рода задолженностей с контрагентов организации. Реже попадались иски от потребителей, но такие дела были здесь на особом контроле и по ним всегда судился сам Полуоткатов.
Основной поток же, представляли стандартные формы исковых заявлений, в которых требовалось лишь менять данные. Так Гендальев и познакомился со спецификой своей профессии.
Первое время он до дрожи в коленках боялся судей и судов. Гендальев полагал, что там, всё всегда строго, официально и как показывают по телевизору. Что за столом обязательно сидит грозный дядя, или тётя в мантии и держит в руке деревянный молоток. Он полагал, что войдя в эту святая святых правосудия, он будет вынужден держать высокую речь, и не приведи господь ему, в такой ситуации, ляпнуть что-то не то, или каким-либо иным образом обосраться.
Какого же было его облегчение, когда он впервые очутился на суде в качестве стажёра Миланы.
Их встретила в коридоре здания полная женщина, которую отличали от сидящих на лавочках сплетниц, только культурная манера говорить и более ухоженный вид.
– А, Милана, здравствуйте, что у нас там сегодня? ООО «Зашиваем носки»? У вас все документы в порядке? Хорошо, тогда оставляйте, когда будет готово решение, секретарь позвонит.
Они даже не зашли в зал судебных заседаний.
– И что, так всегда? – в ужасе спросил Гендальев.
Милана усмехнулась и ответила:
– И не надейся, позже сам всё узнаешь. В любом случае ничего подобного тому, что ты там нарисовал себе в воображении, здесь нет, можешь быть уверен.
Да, позже он сам в этом убедился. Судьи были разными. Были разными и участники заседания. Иногда в судебном заседании начинался настоящий базар и разговоры на повышенных тонах. Иногда судьи даже надевали мантии. Да много всего он в последующие годы здесь насмотрелся. Здесь было всё.
Не было лишь деревянных молотков и честности.
***
Самостоятельная жизнь в однокомнатной квартире тоже внесла коррективы в существование Виктора. Теперь сестра ограничивала их общение тем, что раз в неделю звонила, а в гости они почти друг к другу не ходили.
Из еды, Виктор особо ничего не готовил, ограничивая свой запас холодильника полуфабрикатами. Обедать в будние дни он всегда ходил в столовую на работе, ну а дома чаще всего питался как попало. Всякий магазинный корм для людей, разогретый в микроволновке и простые блюда типа яичницы, вот и всё его меню. Этого
Комната на десять квадратных метров всегда была завалена несвежей одеждой. По углам валялись носки, а напротив вечно разложенного дивана, почти круглосуточно мерцал экран монитора.
Даже когда он стал приводить сюда Соню, что бывало довольно редко, особых преобразований присутствие женщины в этой хате не создавало. Нет, он конечно делал периодически уборку, особенно, когда приводил её, но Щёчкина связывать свою жизнь с этим неудачником явно не планировала и не рассматривала перспективу наводить порядок в его убогой квартире. Впрочем, вероятно там, где жила она, было немногим лучше. Следить за внешностью и держать в порядке место своего обитания, это знаете ли, не одно и то же.
Словом, жизненный путь Гендальева наметил вполне чёткие контуры. Далее, всё должно будет развиваться так же, как и у многих других, нормальных людей. Рано или поздно появится семья, дети, быт убогой однушки потихоньку разрастётся и Виктор со спокойным сердцем, станет упорно двигаться к пенсии.
Хотя, кто его знает, жизнь ведь сложная штука.
Никогда ведь не знаешь наверняка.
Глава вторая. Понедельник
Звон будильника в телефоне вырвал его из объятий сна. Гендальев недовольно нажал пару кнопок и, отсрочив подъём на десять минут, снова забылся. Удивительно, но этот краткий промежуток времени дополнительного сна казался бесконечным. Однако, разорвав тишину вновь, подъём не сделался более лёгким, скорее наоборот. Он переставил будильник снова.
С очередным звоном, времени на то чтобы добраться до работы оставалось минимум, и больше откладывать было нельзя. Виктор тяжело поднялся, встал с постели и надел очки.
Накрыв кое-как своё ложе пледом, он медленно поплёлся в маленькую кухню. Поставил чайник, сходил в туалет и как попало почистил зубы.
Вода закипела. Он бросил в кружку две чайные ложки растворимого кофе, три ложки сахара и залил кипятком. Открыв старый, оставшийся от прежних хозяев холодильник, он долго вглядывался в пустые полки, будто рассчитывая, что там появится что-то силой его хотения.
Наконец он вспомнил о половине плитки молочного шоколада, валявшейся среди грязной посуды на столе.
Без особого аппетита, Гендальев съел шоколад и, прихлёбывая кофе, вернулся в комнату. Чтобы успеть на работу, или хотя бы не опоздать больше чем на четверть часа, ему надо было выйти через пять минут.
Обжигая язык, он сделал большой глоток и поставил кружку на стол возле компьютера.
Его повседневная одежда многослойно висела на спинке стула. Виктор надел несвежую клетчатую рубашку, натянул вчерашние носки и мятые брюки. Шёл поздний октябрь, и на улице уже было холодно, чего не скажешь об офисе. Там всегда царила духота и жар как в парной.