Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)

Генделев Михаил

Как и в Иерусалиме, в московском доме поэта – где царил нежно любимый кот, вислоухий шотландец Васенька, – бывали люди самых разнообразных занятий и убеждений. Среди друзей и собеседников Генделева московских лет – музыкант и певец А. Макаревич, политолог С. Белковский, писатели В. Сорокин и В. Аксенов, кинорежиссер П. Лунгин.

В 2000 г. в Израиле вышла книга избранных стихотворений и поэм Генделева Хаг (Праздник) в переводе на иврит П. Криксунова. В том же году состояние здоровья Генделева существенно ухудшилось; он уехал в Швейцарию, где лечился от бронхиальной астмы, позднее перешедшей в эмфизему легких.

В 2003 г. вышло однотомное Неполное собрание сочинений, в которое

Генделев включил все изданные с 1981 г. поэтические книги и, как отдельные разделы, неизданные Уроки симметрии и восстановленное Жизнеописание. Книга, очевидно, задумывалась как итоговая. В послесловии, напоминавшем литературное завещание, Генделев декларировал отказ от поэтического творчества, заявляя, что с 1998 г. «потерял всяческий интерес» к своим стихам и поэмам.

Смелая декларация была перечеркнута уже в 2004 г., когда Генделев выпустил книгу стихотворений и поэм Легкая музыка. В 2006 г. за ней последовала книга Из русской поэзии. Последней книгой поэта стал вышедший в 2008 г. сборник Любовь война и смерть в воспоминаниях современника, куда вошли Легкая музыка, Из русской поэзии и не издававшаяся отдельно поэтическая книга Памяти Пушкина. В 2008 г. был также выпущен компакт-диск Генделева Записки военного энтомолога с авторским чтением стихов.

К этому времени болезнь заставила Генделева перебраться в Иерусалим. Его состояние продолжало ухудшаться, несмотря на перенесенную операцию по резекции верхушек легких. К себе в «мансарду» по крутой лестнице подниматься он был не в состоянии. Генделев снял квартиру на бульваре Бен-Маймон в респектабельной Рехавии, передвигался все чаще на электрической инвалидной коляске. Неисправимый жизнелюб, Генделев и здесь находил источник веселья – он с лихими поворотами и гиканьем гонял на коляске по иерусалимским улицам, напялив ковбойскую шляпу, колониальный шлем или котелок «под костюм» и галстук-бабочку.

В июне 2008 г. у Генделева и Н. Коноплевой родилась в Иерусалиме дочь Серафима.

Несомненно, поэт смог так долго бороться с болезнью исключительно благодаря своей неизбывной витальности и бескорыстной духовной и материальной помощи многочисленных друзей. Но теперь единственной надеждой оставалась пересадка легких.

В начале февраля 2009 г. Генделев написал свое последнее стихотворение под названием Первая баллада бульвара Бен-Маймон. 10 февраля около 8 вечера раздался звонок из больницы – найден донор. Решать следовало немедленно – и Генделев решился.

Операция оказалась неудачной и осложнилась послеоперационной инфекцией. В ночь на 30 марта 2009 г. Михаил Генделев умер в больнице Бейлинсон под Петах-Тиквой. За несколько часов до смерти он сложил из карточек-букв (говорить не мог из-за трубки в горле) слова «не могу» и попросил поставить на маленьком проигрывателе диск со своими стихами.

Поэт был похоронен на кладбище Гиват-Шауль в Иерусалиме.

Стихотворения. Поэма

Стансы

Из жерла алого на черном небе дняКруги сужая в воздухе неслышноЛовец меня, охочий до меня —лакать и пить расклеванные вишни.Шипи, шипи сухая кровь, и злисьмой ум наследный, ум змеи и змея —лижи и вылижи живую эту слизьв пустой и каменной ладони Иудеи.Зачем меня оставил одного?Зачем я пережил тебя на свете?Пустынный Бог. Не влажен рот его.И грохот с уст его в долину сносит ветер.Бекаа, Ливансентябрь 82

«Переводя

Гвироля через тьму…»

Переводя Гвироля через тьму,за известковое держа его запястье —и нам уже– не одному —переходить течение несчастья.В тумане берег твой, нельзя назад,а впереди дымы сошли на водыи – потому —идем, мой страшный брат!Плевать, что поводырь не помнит брода.[1983]

«Когда в жару нагишом лежим…»

Когда в жару нагишом лежимрифмуя с ножом окончание жилстиль называется ориентальбыть может это неважный стиль.Но что поделать – закрой глазана отраженье полночных светилна бедре на лбу животе и лбууже своем – что и ощутил.Встань и выпей, поскольку питьнадо в хамсин – почему и пил —и вспомни, что молнию ибн-Гвирольнедавно с летучею мышью сравнил.Я так это вижу: сухая тьматихо, мило, пейзаж и уныли: бах! Большая летучая мышьв сиянье мгновенном разлома крыл.О Боже, дозволь мне увидеть дождь.[1983]

«Слава! Желтый твой снег…»

Слава! Желтый твой снег,Юность тоже далече.Никого и здесь нет,с коим был безупречен.Только в тьмы стороне —чем – как крыльями – нечем —спирт порхает во снеесть мою печень.Говорил – а кому?с кем на войлоке черном?Ну – так в нашем домупотолками просторно!Ну так в нашем домуи висеть одномунезазорно.Придыхая в дымувыси горней.Воя б, как выгибалстан зверюги свободной,уж бы как погибаля красно всенародно,кабы да по губамстих не мазал холодным.По губам.Жаль, нельзя перечесть,то, чего не случилось.Это чья – это месть —это чья ж эта милость?Там, где пение естьгорло и отворилось.Значит – Глория нам!Пусть и вечная память.Пусть не по именамстанут в честь горлопанить.Жаль – нельзя только намглянуть по сторонам —негде голосу падать.Иерусалимфевр. 83 г.