Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа
Шрифт:
Теперь Абакумов, несомненно, откажется от своих слов, но я ему сумею напомнить.
Второй факт. В Германии ко мне обратился из ЦК Компартии Ульбрихт и рассказал, что в трех районах Берлина англичане и американцы назначили районных судей из немцев, которые выявляют и арестовывают функционеров ЦК Компартии Германии, поэтому там невозможно организовать партийную работу. В конце беседы попросил помочь ЦК в этом деле. Я дал указание негласно посадить трех судей в лагерь.
Когда англичане и американцы узнали о пропаже трех судей в их секторах Берлина, то на Контрольном Совете сделали заявление с просьбой расследовать, кто арестовал судей.
Жуков позвонил мне и в резкой форме потребовал их
Абакумов, узнав, что Жуков ругает меня, решил выслужиться перед ним. В этих целях он поручил своему верному приятелю аферисту Зеленину, который в тот период был начальником Управления СМЕРШ (ныне находится под следствием), подтвердить, что судьи мной арестованы. Зеленин узнал об аресте судей и доложил Абакумову.
Когда была Первая Сессия верховного Совета СССР, то Абакумов, сидя рядом с Жуковым (имеется фотография в газетах), разболтал ему об аресте мной судей.
По окончании заседания Абакумов подошел ко мне и предложил идти вместе в Министерство. По дороге Абакумов начал мне говорить, что он установил точно, что немецкие судьи мной арестованы, и знает, где они содержатся. Я подтвердил это, так как перед чекистом не считал нужным скрывать. Тогда Абакумов спросил меня, а почему я скрыл это от Жукова, я ответил, что не все нужно Жукову говорить. Абакумов было попытался прочесть мне лекцию, что “Жукову надо все рассказывать”, что “Жуков первый заместитель Верховного” и т. д. Я оборвал его вопросом, почему он так усердно выслуживается перед Жуковым. На это мне Абакумов заявил, что он Жукову рассказал об аресте судей и что мне будет неприятность. Я за это Абакумова обозвал дураком, и мы разошлись. А сейчас позволительно спросить Абакумова, чем вызвано такое желание выслужиться перед Жуковым.
Мне неприятно, товарищ Сталин, вспоминать многочисленные факты самоснабжения Абакумова во время войны за счет трофеев, но о некоторых из них считаю нужным доложить.
Наверное, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант Кузнецов (ныне “охраняет” Абакумова) прилетел к начальнику Управления контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Командование фронтовой авиацией не стало заправлять бензином самолет Абакумова на обратный путь, так как горючего не хватало для боевых самолетов, ведущих бой с немцами. Тогда адъютант Абакумова не растерялся, обманным путем заправил и улетел. Мне об этом жаловался командир авиационного корпуса и показывал расписку адъютанта Абакумова. Вот какие подлости выделывал Абакумов во время войны, расходуя моторесурсы самолета СИ-47 и горючее. Эти безобразия и поныне покрываются фразой: “Самолет летал за арестованными”. Сейчас Абакумов свои самолеты, прилетающие из-за границы, на контрольных пунктах в Москве не дает проверять, выставляя солдат МГБ, несмотря на постановление Правительства о досмотре всех без исключения самолетов.
Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Его трусость была воспринята и подчиненными аппарата. Своего подхалима Иванова, ведавшего хозяйственными вопросами, Абакумов посылал к нам снимать мерку с ног для пошивки болотных сапог, чтобы удрать из Москвы. Ведь оставшиеся в Москве в тот период генералы видели поведение Абакумова.
Пусть Абакумов откажется, как
А сейчас он забыл это и посадил в тюрьму подполковника Тужлова, который в первые дни войны был начальником пограничной заставы, в течение семи часов вел бой с немцами до последнего патрона, был ранен и получил орден Красного Знамени.
Конечно, сейчас Абакумов, вероятно, “забыл” о разговоре, который у нас с ним происходил в октябре месяце 1941 года о положении под Москвой, и какую он дал тогда оценку. Абакумов по секрету сообщил мне, что “прибыли войска из Сибири, кажется, дело под Москвой должно пойти лучше”. На это я ответил ему: “Товарищ Сталин под Москвой повернул ход войны, его за спасение Москвы народ на руках будет носить”. И при этом рассказал лично слышанные от Вас, товарищ Сталин, слова, когда вам покойный Щербаков доложил, что у него перехвачен приказ Гитлера, в котором он указывает, что 7 ноября будет проводить парад войск на Красной площади.
Когда вы на это спокойно и уверенно сказали: “Дурак этот Гитлер! Он и не представляет себе, как побежит без оглядки из России”.
Эти Ваши слова я рассказал Абакумову, он не смеет отказываться, если хоть осталась капля совести. Эти Ваши слова я рассказывал многим.
После разгрома немцев под Сталинградом Абакумов начал мне рассказывать, что “там хорошо организовали операции по разгрому немцев маршалы Рокоссовский, Воронов и другие”. Я ему на это прямо сказал, что организовали разгром немцев под Сталинградом не маршалы, а товарищ Сталин, и добавил: “Не будь товарища Сталина, мы бы погибли бы с твоими маршалами. Товарищу Сталину обязан весь русский народ”. Абакумов на это не нашелся ничего сказать, как “да”. Да оно и понятно, ведь Абакумов не способен на политическую оценку событий.
Мне во время войны приходилось по службе и реже в быту встречаться с Абакумовым. Я наблюдал и изучал его… Для того чтобы создать о себе славу, он идет на любую подлость, даже в ущерб делу.
Сейчас под руководством Абакумова созданы невыносимые условия совместной работы органов МГБ и МВД. Как и в центре, так и на периферии работники МГБ стараются как можно больше скомпрометировать органы МВД. Ведь Абакумов на официальных совещаниях выступает и презрительно заявляет, что “теперь мы очистились от этой милиции. МВД больше не болтается под ногами” и т. д.
Ведь между органами МГБ и МВД никаких служебных отношений, необходимых для пользы дела, не существует. Такого враждебного периода в истории органов никогда не было. Партийные организации МГБ и МВД не захотели совместным заседанием почтить память Ленина, а проводили раздельно, и при этом парторганизация МГБ не нашла нужным пригласить хотя бы руководство МВД на траурное заседание.
Ведь Абакумов навел такой террор в министерстве, что чекисты, прослужившие вместе 20–25 лет, а сейчас работающие одни в МВД, а другие в МГБ, при встречах боятся здороваться, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Если кому-либо из работников МГБ требуется по делу прийти ко мне, то нужно брать особое разрешение от Абакумова. Об этом мне официально сообщали начальник отдела МГБ Грибов и другие.
Ведь в МГБ можно только хвалить руководство, говорить о достижениях в работе и ругать прежние методы работы.
Во внутренних войсках, переданных из МВД в МГБ, офицерам запрещено вспоминать о проведенных операциях во время войны (по переселению немцев, карачаевцев, чечено-ингушей, калмыков и др.). Можно только ругать эти операции.
А ведь осенняя операция МГБ по украинским националистам была известна националистам за десять дней до начала, и многие из них скрылись. Это ведь факт. А Абакумов за операцию представил сотни сотрудников к наградам [60].